Драббл, Люцифер/Сэм Винчестер
читать дальшеИногда, останавливаясь у одной из бесчисленных стен, я думаю, что над Богом, над Смертью, над всем царит и правит не какой-то Разум, нет, Сила! И имя ей Ирония. Вот кто по-настоящему вездесущ. Она добралась до каждого живущего на земле, пересчитала демонов в Аду и крылатых прихвостней на Небесах. Она щелкнула по носу моего Отца. А меня она нагнала после тысяч и тысяч лет заключения в Клетке без выхода.
Неразделенная любовь – это адские муки. О, какие это муки! Но человек способен найти себе другой объект обожания или бросить разум свой в беспамятство. Любовь, о, эта частичка рая, которая никогда не достанется ангелам, даже если им будут принадлежать все небеса! Эта самая частица, искра, подаренная только людям, только Его избранным, сгнила и погасла в сердцах миллиардов примитивных двуногих существ. Любовь умирала снова и снова вместе с носившими ее людьми. И только во мне она жива и неугасима навечно.
Знаю, это всемогущая Ирония направила Отцовскую руку, чтобы из всех нимбоносных детищ Его только я один испытал на себе подаренную людям способность.
Стены Клетки так обманчиво хрупки! Но я кидался на каждую из них со всей архангельской мощью и знаю – бреши нет ни в одной. Тысячи и тысячи лет я страстно желал освободиться. Глупец, Князь Тьмы и главный Монстр Ада, я ничего не знал тогда о страсти.
Теперь мое заточение длится всего какие-то пару-тройку земных лет, но муки мои многократно превосходят те, что испытал я после предательства Отца.
- Сэм. Сэмми, - знаю, никто не приблизится к Клетке, нас здесь двое – я и твое имя.
Я терзал тебя. Пил твою кровь, пожирал плоть, не мог насытиться твоей болью и страхом. Я болен тобой, Сэм, я ранен тобой и умираю, оставаясь бессмертным. Я сделал бы бессмертным и тебя. Обещаю, ты не умер бы раньше меня. И я не дал бы мучить тебя никому другому. Ты ведь видел, что стало с Михаилом. А он мой брат, когда-то он превосходил меня по силе. Но стоило ему направить свой гнев на тебя, и я уничтожил его.
Не пожалел я и другого своего брата, хоть он был близок мне. Но Гавриил занял место рядом с тобой, и я не смог ему это простить.
Мои братья никогда не восстанут, а ты все еще думаешь, что дело было лишь в исполнении заплесневелого пророчества?
Я пошел на поводу, я играл с вами в «два брата против Сатаны и всех ангелов».
Я убедительно играл, сам до конца не понимая, почему так стремлюсь обладать тобой.
А ты боялся. Ты боялся меня как ничего прежде в своей жалкой, но такой ценной для меня человеческой жизни.
Пока ты был оболочкой, никто и ничто не могло повредить тебе, даже земля не решалась пачкать наши с тобой белоснежные туфли.
Я мучил тебя, но ты не испытал и доли тех страданий, что пали на меня, когда Смерть выкрал у меня твою сладкую душу.
С тобой мне не тесна была Клетка, без тебя мне мала Вселенная.
- Сэмми, Сэмми, приди ко мне, я снова коснусь тебя, снова буду в тебе.
Почему эта проклятая искра рая горит только в одном из нас?
Клетка все так же крепка, Сэм, но я дотянусь до тебя, знаю, так будет и очень скоро. И тогда я призову тебя, и ты откликнешься на мой зов. Если ты жив, ты от меня не укроешься. Если ты мертв, я воскрешу тебя. Любовь Сатаны не умрет раньше него, Сэмми.