Микроагенты Солнышко и Илюша
миник 900 словЗимой темнело рано, а кроме того красная полосочка на уличном градуснике каждый день сползала все ниже, поэтому в элитном детском саду с языковым уклоном сократили время предобеденных прогулок. Солнышко Соло и некоторые девочки были этому только рады – уж очень кусались мороз и шерстяные носки. А вот Илюша, который любил гулять и совсем не мерз в своих коричневых «медвежьих» шубе и шапке, огорчился и пририсовал «полосочку» красным фломастером. Чтобы дотянуться до градусника, ему пришлось открыть окно и перевеситься через подоконник. Илья мог упасть, но не упал, потому что Солнышко держал его за ноги во время всей операции, дрожал от холода, но держал до конца.
Жаль, взрослые так и не поверили, что на улице плюс тридцать.
Впрочем, Илья всегда мог уговорить маму погулять на площадке, даже если уже светили фонари. Вот и теперь он катал снеговиков до тех пор, пока возвращавшийся с работы отец не взял его подмышку и не унес домой.
А на следующее утро после градусниковой диверсии Солнышко не пришел в группу.
«Он заболел, простудился», - сказали Илье и не пустили к другу.
Всем детям еще до завтрака измерили температуру, заглянули в рот, и дальше день пошел по обычному расписанию. Но не для Илюши. В классе у него выходили кривые буквы, цифры путались, завтрак оказался невкусным, другим мальчикам хотелось больно дать в лоб, а девочки вредничали больше, чем всегда. В игровой комнате Илья покатал туда-сюда большущий красный самосвал, поподнимал кузов, выгружая кубики, однако и это не принесло прежнего удовлетворения. Без Солнышка все было не то.
По примеру других детей Илюша знал, что если чего-то хочешь, надо ныть и канючить, но ведь он же мужчина, разведчик! А Штирлиц бы точно не стал канючить. Уверенный в этом Илюша подкатил самосвал к двери, еще раз шумно разгрузился, дождался, когда воспитатель отвлечется на других детей и на четвереньках выполз из комнаты.
Он знал, где живет Солнышко, очень хотел его увидеть и боялся. Сам Илья никогда еще не болел так, чтобы оставаться дома, лежать, пить лекарства, временами у него текло из носа, но на этот случай имелся платок, подаренный Солнышком. На памяти Ильи, болел только дедушка Паша из соседнего подъезда, который «заболел и помер». Родители так и не объяснили, что это означает, сказали только, что Илья больше никогда не увидит того дедушку. И с тех пор Илюше казалось, что такое происходит оттого, что на человека мало смотрят, как будто в день, когда никто не обращал на него внимания, одинокий дедушка взял и просто ушел навсегда.
И вот теперь Илья очень боялся, что с Солнышком выйдет так же. Он добрался до нужной двери со специально низко вделанной ручкой, но та оказалась заперта. Илюша, пугаясь еще больше, постучал в нее кулаком, позвал в замочную скважину и услышал, как Солнышко зашлепал босыми ногами по ту сторону двери.
Соло сопел, у него болела голова, потому ему следовало лежать в кровати, где одному было скучно и холодно. Илюша посмотрел на друга в замочную скважину, увидел воротник голубой пижамы, а потом любопытный Солнышкин глаз, и решил, что видел слишком мало.
- А Вика сегодня с бантами? – спросил изолированный от сверстников Соло.
- Она всегда с бантами, - Илья немного обиделся, что спрашивают не о нем, ведь это же он пришел к другу.
- Не всегда, вчера была с заколкой с такими блестящими камушками. Вот бы отковырнуть один! А какие слова сегодня писали? А что было на завтрак…
Илья угрюмо отвечал на вопросы и дулся до тех пор, пока Солнышко не проговорился, что его сегодня еще не кормили. А ведь скоро уже обед!
Илюша понял, что друга надо срочно спасать.
От воспитателей помощи ждать не приходилось, дед мистер Соло снова уехал «в Париж кутить». Солнышко уже знал, что Париж - это далекий город, а Илья знал, что кутята – это щенки, и вместе они очень уважали мистера Соло, который ездил проведать маленьких собачек.
Словом, рассчитывать Илья мог только на себя. Солнышко знал, где у Зинаидванны хранится ключ от его комнаты, но при попытке похищения Илья был пойман. На не состоявшуюся кражу никто не обратил внимания, потому что самого Илью уже полчаса как везде искали. Лидьпална, которая успела напиться успокоительных капель, велела ему никуда от себя не отходить, и, пока дети гуляли, все время держала его за шарф. За обедом, который он ел без всякого аппетита, Илюша понял, что ключ ему не добыть. Зато удалось завернуть в салфетку бутерброд с икрой, которую так любил Солнышко и спрятать в карман шорт. Надо было дожидаться тихого часа.
И вот он снова на четвереньках пробирался между кроватями, чтобы не потревожить читающего Петра Сергеича. Но как незаметно открыть дверь?
Илье помогла Габи – она тоже любила играть красным самосвалом, и ей одной Илья рассказал про Солнышко. Габи дождалась его знака и кинула свою подушку в голову Вике. Вика подняла визг. И Илюша благополучно выскочил из спальной.
У него был план.
Между комнатами Солнышка и его деда располагалась незапертая гостиная, окно которой было совсем рядом с окном Соло. Илюша как раз вышел за створку, пошатываясь, чтобы удержать равновесие, когда за спиной услышал вскрик и боязливый шепот. Но ему некогда было обращать внимание на взрослых – сандалии очень скользили по обледеневшему подоконнику. Прижимаясь спиной к стеклу и глядя только вперед, он осторожно переступал быстро замерзшими в одних шортах ногами. Оказалось, что Солнышкино окно все-таки далеко. Едва Илья смог дотянуться до него рукой, он постучал, и Соло, разумеется, тут же пустил его, затянул продрогшего, кажется, до самых костей Илью в теплую комнату и сразу увел к себе в кровать, заставил влезть под одеяло.
В коридоре перед запертой дверью кричали и бегали взрослые, некстати потерявшие ключ.
- У тебя сосулька на носу, - улыбаясь, поддразнил Солнышко.
- Неправда! – Илья засопел, но вовсе не потому, что обиделся, и протянул другу бутерброд.