собачка ела апельсин и недобро посматривала на посетителей (с)
Сказка))
маленький Эрик и мистер Тумнус.
2000 слов
читать дальшеСегодня. Он сделает это сегодня.
Тощий мальчишка лежал на узком топчане, завернувшись в потертое армейское одеяло, и водил ногтем по трещинам в кирпичной стене. Он очень устал, сейчас далеко за полночь, но сна не было, его отгоняли предвкушение и страх. И того, и другого поровну. А еще немного сомнений и совсем чуть-чуть глупой детской надежды, что все как-то решится само.
Его зовут Эрик Леншерр, ему 14лет. Сегодня он убьет человека.
Эрика держали в камере самой настоящей тюрьмы. Его камера отличалась от остальных только тем, что в ней все было деревянное либо каменное. Его конвоиры никогда не носили винтовок, ножей, касок даже часов и мелочи в кармане, даже гвоздей в сапогах и железных коронок. Ни кусочка металла. Мальчик разжал кулак, который держал у сердца, на ладони лежал бесформенный комочек размером с большой боб. Под взглядом Эрика «боб» принял форму плоского овала, затем круга с ребристым краем. Форма монеты. На аверсе и реверсе стал проступать рисунок - арабская цифра 5, свастика и кайзеровский орел.
Сегодня Эрик сделает все, что может и даже больше, если понадобится. Все чему его научил Клаус Шмидт.
В коридоре раздались шаги, и мальчик спрятал кулак с монетой под рубашку.
Сегодня. Потому что никакого завтра нет. Этому Шмидт его тоже научил.
Эрик боялся, что его сердце будет стучать слишком громко, что доктор все узнает и не придет, что в тренировочной зале будет мало металла. Но две тонны металлолома лежали у его ног, Шмидт пришел, а сердце билось очень ровно. Отвлекаться на разговоры с доктором мальчик не собирался.
Все пошло не так. Человек, сделавший его сиротой, ничуть не испугался, когда поперек единственной двери оказался железный засов, а в воздух поднялось облако металла. Доктор даже не вздрогнул, увидев стальной прут с острием на конце. И Эрик понял, что уже проиграл. Он метнул прут, но тот упал перед Шмидтом. В глазах предательски зажгло. Вся масса стали, чугуна обрушилась на немца, рядом снесло голову помощнику доктора, и, поскальзываясь на его крови, Эрик кинулся вперед, схватил злополучный прут, не доверяя больше дару. Шмидт легко оттолкнул от себя две тонны железного лома, спокойно повернулся и встретил его удар. Эрику казалось, что он находится в каком-то киселе, движется слишком медленно, бьет слишком слабо и что дышит он тоже этим чертовым киселем. Прут попадал в голову Клауса трижды, но это была не плоть, а как будто плотный сгусток невидимой силы. Потом сталь перехватила длинная ладонь, а пальцы другой взяли Эрика за горло. Все тело мальчика пронзила никогда ранее не испытанная боль.
Его сегодня закончилось. Прости мама.
Холодно. Эрик не помнил уже, когда ему было тепло. Вдруг что-то мягкое дотронулось до его щеки, лба, и он резко вдохнул, открыл глаза. Неизвестный, касавшийся его, ахнул и отшатнулся. Леншерр не сразу понял, что именно странно, но смотрел не отрываясь. У незнакомца из кудрявой шапки волос торчали козлиные уши, а когда он вскочил, то двигался, как-то не так. Эрик посмотрел вниз, в неглубоком снегу топтались копытца. Кругом только снег и лес насколько хватало глаз. Мальчик медленно поднялся, он вспомнил Шмидта и боль, но как он очутился здесь и где это здесь? Единственный, кто мог ему ответить затоптался быстрее и нервно, то вытягивал, то убирал руку, как будто очень хотел помочь, но не решался. Леншерр решил, что знакомиться все равно придется, ведь из леса самому не выйти, а этот с копытцами не казался опасным.
- Здравствуйте, меня зовут Эрик. Не могли бы Вы сказать, где я нахожусь?
- Здравствуйте, Эрик! Я Тумнус. Вы в Нарнии, Вы ведь это хотели узнать? Вы человек, как Люси Певенси, да?
Мальчик кивнул. Он точно не помнил местности с названием Нарния и понятия не имел, кто такая Люси Певенси, но Тумнусу нужно было дать время успокоиться. Эрик бы тоже занервничал, если бы у него были копыта и ему вдруг встретился обычный человек.
- Достопочтенный Эрик из славного града Шкафище, не желаете ли выпить со мной чашечку чая? – ушастый волновался, но говорил вполне приветливо, подошел ближе, неуверенно протянул свою руку, поросшую забавной рыжеватой шерсткой. Мальчик чувствовал сильный голод, поэтому кивнул, принимая приглашение.
Самым примечательным в доме Тумнуса оказался очаг. Пока хозяин гремел посудой и рассказывал, какая замечательная эта Люси, Эрик жался к огню, пытаясь хоть немного просушить одежду. Металла здесь было мало, большая его часть оформляла место для дров. Мальчик никогда не встречал такого сплава, поэтому не удержался, взял чуть-чуть и тут же расправил дефект.
Тумнус не торопясь расставил тарелки, чашки, запах рыбных консервов был невыносимо притягателен.
- Любезный, Эрик, прошу к столу.
- Благодарю, - только не торопиться, нельзя хватать первый кусок до того, как начнет есть хозяин дома.
- Как поживают Ваши почтенные родители. У Вас тоже много братьев и сестер, как у Люси Певенси? – он взял печенье с блюда, и Эрик взял такое же, изо всех сил желая быстрее перейти к рыбе.
- Да, все хорошо, а у Вас? – откровенничать в его положении было бы глупо.
- Мой батюшка погиб на войне, у фавнов бывает мало деток, и у меня больше нет родичей, - ушки Тумнуса поникли.
- Фавнов? – про них Эрик тоже никогда не слышал.
- Ну, да. Я ведь фавн.
Нарния, фавны, неизвестный металл. Все не так просто, как показалось вначале.
- Скажите, а в какой стране мы находимся?
- Нарния, мой достойный гость, - слегка удивленно ответил фавн.
- Ладно. А с какими странами она граничит?
- Только с Восточным Океаном и Бездонной Пропастью, - Тумнус слабо улыбнулся, а гостю стало страшно.
- Но. Но ваша страна воевала, скажите с кем?
- С Белой Колдуньей, любезный Эрик. Это была долгая война и только благородная Люси с ее братьями и сестрой помогли Аслану…
Тумнус еще что-то рассказывал, но Леншерр не слушал. Он неизвестно как оказался неизвестно где. Может он умер? Тогда это самая странная загробная жизнь, какую Эрик мог представить. И разве могут мертвые чувствовать голод и мерзнуть? Рыбы хотелось безумно.
- С тех пор Люси Справедливая одна из наших правителей, - лицо фавна светилось благоговением и тоской. - Вы не любите сардины, славный Эрик? – он пододвинул вожделенную банку к мальчику и тот, наконец, позволил себе взять одну рыбку.
- Господин Тумнус, а люди, о которых Вы рассказываете, всегда здесь жили? – он ничего не мог поделать, рука сама раз за разом ныряла в банку с вкуснейшими консервами на свете.
- Нет, любезный Эрик. Но разве Вы сам не из удивительного града Шкафище, что в дивной стране Той Комната? Люси Певенси пришла оттуда.
- Нет, я жил в Лодзи, это Польша, а сюда попал из совсем другого места, - он и не заметил, как банка опустела. Об Аушвице, родителях и Шмидте Тумнусу знать незачем.
- О, это, наверняка, прекрасное место!
- Нда, - от тепла и сытости Эрика разморило, врать стало труднее.
- Вы намерены задержаться в Нарнии? – кажется, в голосе Тумнуса звучала надежда. – Я мог бы предложить Вам кров, если захотите.
- Благодарю Вас, останусь с удовольствием, - куда ему спешить? Даже если бы Леншерр знал, способ вернуться к Шмидту, какой теперь в этом смысл? Он слишком слаб для того, чтобы отомстить хотя бы ценой своей жизни.
Фавн радостно, очень искренне заулыбался и, подскочив, начал убирать со стола. Эрик закрыл глаза на минутку, наслаждаясь теплом, и заснул прямо в кресле.
Проснулся он поздно ночью, укрытый мягким шерстяным одеялом, и не сразу вспомнил, где находится. Что бы это ни был за мир, в нем Эрику везло, во всяком случае, пока. Из-за двери раздавались звуки странной печальной мелодии. Казалось, инструмент вместе с чьей-то душой жаловался на тоску по человеческому теплу, на одиночество, такое горькое и безнадежное, что нет сил терпеть. Мальчик встал и, прихватив с собой одеяло, выглянул наружу. Тумнус сидел на каменных ступенях и играл на незнакомом Эрику духовом инструменте.
Фавн жил совсем один и хотя он рассказывал про замечательных соседей, ту же Люси и других, сказочных с точки зрения Леншерра, существ, все равно чувствовалось, как ему одиноко. С Эриком он мог болтать целыми днями, дотошно расспрашивал о его жизни, радовался, когда получалось употребить в разговоре новые знания. Они вместе собирали хворост в лесу, мальчик помогал по дому и сматывал клубки шерсти, из которой Тумнус вязал разные вещи. Дни шли за днями и Эрик не жалел ни об одном из них. Рядом с фавном верилось, что завтра тоже будет.
Однажды вечером.
- Господин Тумнус, а где Ваш народ? Расскажите о нем, - этот вопрос он не решался задать давно.
- Любезный Эрик, фавны очень мирные и веселые существа, поэтому, когда началась война они почти все ушли из этих мест, и больше никто о них не слышал. Некоторые, как мой батюшка, остались, вступили в бой с Белой Колдуньей и погибли. Я был слишком мал и мне сохранили жизнь. – Тумнусу стало тяжело говорить, он чаще затопал копытцами, стал мять свитер, который вязал. Но Эрику нужно было знать еще кое-что.
- А сколько Вам лет?
- Дайте подумать. Я слабо помню начало войны, а значит что-то около 112-115лет по нарнийскому летоисчислению. Это средний возраст для фавна, моему батюшке шел 210 год, когда началась война, – ушки то вздрагивали, то опускались.
Сто с лишним лет без своей семьи, без кого-нибудь подобного ему. Вот горько-то.
- Сейчас, когда наступил мир, Вы могли бы поискать их. На Вашем месте я обошел бы всю Нарнию, спросил бы каждого встречного и нашел их.
- Увы, доблестный Эрик, я не так храбр, - фавн опустил голову и снова застучал спицами.
- Я пойду с Вами, - он сначала сказал и только тогда понял смысл слов, но тут же укрепился в своей уверенности сделать это для Тумнуса.
Фавн выронил свитер, ушки затрепетали, в голубых глазах блестели слезы. Он резко подался к мальчику, схватил его за запястья и сжал их.
- Это очень опасно, но я так счастлив, что ты… Вы, мой друг, сделали бы такое для меня. Спасибо за Ваши добрые намерения! – прозрачные капли стекали по его щекам и носу.
Эрик осторожно высвободил руки и, поколебавшись, отер влагу с его щеки.
- Я не просто намерен, я сделаю то, что сказал. Думаю, Ваш сосед присмотрит за домом, а Вы можете начинать собираться.
Когда фавн обнял его и засмеялся сквозь слезы, мальчик поверил, что завтра обязательно наступит.
По рассказам Тумнуса Эрик знал о странных даже сказочных существах, говорящих животных, поразительной красоте нарнийской весны, теперь он видел это своими глазами. И не мог насмотреться. Куда бы они ни шли, везде их встречали яркие весенние цвета и не виданные создания. К сожалению, о фавнах никто не слышал.
Дневные переходы, ночевки то в лесу, то у случайных знакомых, множество дел, обеспечивающих простой быт путника – все это отвлекало Тумнуса от печальных мыслей. Он радовался каждому дню в пути и заражал своей радостью Эрика. Мальчик делал зарубки на своем посохе каждый вечер, но когда однажды они перебирались через бурную реку, посох унесло течением, и он перестал считать. Казалось, что они идут уже много месяцев, и хотя Эрик искренне желал найти фавнов, он так же не был против искать их всю жизнь.
Однажды ближе к ночи, когда Тумнус уже присмотрел местечко для ночлега, Леншерра охватило щемящее, но приятное чувство. Рядом был металл. Он потянулся силой через лес. Совсем недалеко от них было много металла того же сплава, что и очаг в доме Тумнуса. Эрик не стал обнадеживать своего фавна и только предложил посмотреть что-то найденное.
Пока они шли через лес его спутник все сокрушался, что они не найдут обратную дорогу к чудесной полянке, потом вдруг остановился, зашевелил ушками и схватил мальчика за руку.
- Мне кажется. Кажется, я слышу мелодию нарнийского быстрого танца, - и потащил Эрика в ту же сторону, куда звал металл.
Вскоре мальчик тоже услышал веселую со скорым темпом мелодию, радостные восклицания множества голосов, а потом и увидел кружащиеся за деревьями огоньки. Тумнус бежал так быстро, насколько позволяли копытца. Последняя преграда осталась позади, и они оказались на огромной поляне, где в свете костров танцевали девушки в белых туниках, а вместе с ними…да это были фавны. Десятки, может сотни фавнов. Музыка смолкла, и лица всех танцевавших обратились к гостям. Не успел Эрик растеряться, как воздух огласился приветственными криками, их обступили со всех сторон, фавны и девушки ласково дотрагивались до Тумнуса, звали танцевать и петь. Его фавн плакал, одной рукой держал Эрика, другой, еще не веря, гладил своих будущих друзей по такой же, как у него шерстке. Он обернулся к мальчику, улыбаясь, как никогда счастливо, и тот освободил свое запястье, погладив на прощание небольшую ладонь.
- Идите, господин Тумнус, Вы ждали этого сто лет. Идите же.
- Я никогда тебя не забуду, друг мой Эрик! Всегда буду благодарен тебе…
Фавна утянули в круг, заиграла музыка, и конец фразы потерялся в многоголосом хоре, поющем о том, как прекрасна жизнь. Знакомая кудрявая макушка исчезла среди десятков таких же.
- Я тоже Вас буду помнить, - в неярком освещении костров Эрику было совсем не стыдно, за то, что по щекам текли слезы. – Всегда.
Чем дальше Леншерр уходил от костров и веселья, тем яснее понимал, что не хочет жить в волшебной стране. Он, как будто выполнил свое предназначение и теперь его здесь ничто не держало. А в настоящем мире. В его мире еще существует доктор Клаус Шмидт. И даже если понадобится много лет, чтобы победить его, что с того? У Эрика Леншерра теперь есть его завтра. Мальчик стиснул в кулаке кусочек металла размером с большой боб и шагнул в просвет между двумя густыми елями.
маленький Эрик и мистер Тумнус.
2000 слов
читать дальшеСегодня. Он сделает это сегодня.
Тощий мальчишка лежал на узком топчане, завернувшись в потертое армейское одеяло, и водил ногтем по трещинам в кирпичной стене. Он очень устал, сейчас далеко за полночь, но сна не было, его отгоняли предвкушение и страх. И того, и другого поровну. А еще немного сомнений и совсем чуть-чуть глупой детской надежды, что все как-то решится само.
Его зовут Эрик Леншерр, ему 14лет. Сегодня он убьет человека.
Эрика держали в камере самой настоящей тюрьмы. Его камера отличалась от остальных только тем, что в ней все было деревянное либо каменное. Его конвоиры никогда не носили винтовок, ножей, касок даже часов и мелочи в кармане, даже гвоздей в сапогах и железных коронок. Ни кусочка металла. Мальчик разжал кулак, который держал у сердца, на ладони лежал бесформенный комочек размером с большой боб. Под взглядом Эрика «боб» принял форму плоского овала, затем круга с ребристым краем. Форма монеты. На аверсе и реверсе стал проступать рисунок - арабская цифра 5, свастика и кайзеровский орел.
Сегодня Эрик сделает все, что может и даже больше, если понадобится. Все чему его научил Клаус Шмидт.
В коридоре раздались шаги, и мальчик спрятал кулак с монетой под рубашку.
Сегодня. Потому что никакого завтра нет. Этому Шмидт его тоже научил.
Эрик боялся, что его сердце будет стучать слишком громко, что доктор все узнает и не придет, что в тренировочной зале будет мало металла. Но две тонны металлолома лежали у его ног, Шмидт пришел, а сердце билось очень ровно. Отвлекаться на разговоры с доктором мальчик не собирался.
Все пошло не так. Человек, сделавший его сиротой, ничуть не испугался, когда поперек единственной двери оказался железный засов, а в воздух поднялось облако металла. Доктор даже не вздрогнул, увидев стальной прут с острием на конце. И Эрик понял, что уже проиграл. Он метнул прут, но тот упал перед Шмидтом. В глазах предательски зажгло. Вся масса стали, чугуна обрушилась на немца, рядом снесло голову помощнику доктора, и, поскальзываясь на его крови, Эрик кинулся вперед, схватил злополучный прут, не доверяя больше дару. Шмидт легко оттолкнул от себя две тонны железного лома, спокойно повернулся и встретил его удар. Эрику казалось, что он находится в каком-то киселе, движется слишком медленно, бьет слишком слабо и что дышит он тоже этим чертовым киселем. Прут попадал в голову Клауса трижды, но это была не плоть, а как будто плотный сгусток невидимой силы. Потом сталь перехватила длинная ладонь, а пальцы другой взяли Эрика за горло. Все тело мальчика пронзила никогда ранее не испытанная боль.
Его сегодня закончилось. Прости мама.
Холодно. Эрик не помнил уже, когда ему было тепло. Вдруг что-то мягкое дотронулось до его щеки, лба, и он резко вдохнул, открыл глаза. Неизвестный, касавшийся его, ахнул и отшатнулся. Леншерр не сразу понял, что именно странно, но смотрел не отрываясь. У незнакомца из кудрявой шапки волос торчали козлиные уши, а когда он вскочил, то двигался, как-то не так. Эрик посмотрел вниз, в неглубоком снегу топтались копытца. Кругом только снег и лес насколько хватало глаз. Мальчик медленно поднялся, он вспомнил Шмидта и боль, но как он очутился здесь и где это здесь? Единственный, кто мог ему ответить затоптался быстрее и нервно, то вытягивал, то убирал руку, как будто очень хотел помочь, но не решался. Леншерр решил, что знакомиться все равно придется, ведь из леса самому не выйти, а этот с копытцами не казался опасным.
- Здравствуйте, меня зовут Эрик. Не могли бы Вы сказать, где я нахожусь?
- Здравствуйте, Эрик! Я Тумнус. Вы в Нарнии, Вы ведь это хотели узнать? Вы человек, как Люси Певенси, да?
Мальчик кивнул. Он точно не помнил местности с названием Нарния и понятия не имел, кто такая Люси Певенси, но Тумнусу нужно было дать время успокоиться. Эрик бы тоже занервничал, если бы у него были копыта и ему вдруг встретился обычный человек.
- Достопочтенный Эрик из славного града Шкафище, не желаете ли выпить со мной чашечку чая? – ушастый волновался, но говорил вполне приветливо, подошел ближе, неуверенно протянул свою руку, поросшую забавной рыжеватой шерсткой. Мальчик чувствовал сильный голод, поэтому кивнул, принимая приглашение.
Самым примечательным в доме Тумнуса оказался очаг. Пока хозяин гремел посудой и рассказывал, какая замечательная эта Люси, Эрик жался к огню, пытаясь хоть немного просушить одежду. Металла здесь было мало, большая его часть оформляла место для дров. Мальчик никогда не встречал такого сплава, поэтому не удержался, взял чуть-чуть и тут же расправил дефект.
Тумнус не торопясь расставил тарелки, чашки, запах рыбных консервов был невыносимо притягателен.
- Любезный, Эрик, прошу к столу.
- Благодарю, - только не торопиться, нельзя хватать первый кусок до того, как начнет есть хозяин дома.
- Как поживают Ваши почтенные родители. У Вас тоже много братьев и сестер, как у Люси Певенси? – он взял печенье с блюда, и Эрик взял такое же, изо всех сил желая быстрее перейти к рыбе.
- Да, все хорошо, а у Вас? – откровенничать в его положении было бы глупо.
- Мой батюшка погиб на войне, у фавнов бывает мало деток, и у меня больше нет родичей, - ушки Тумнуса поникли.
- Фавнов? – про них Эрик тоже никогда не слышал.
- Ну, да. Я ведь фавн.
Нарния, фавны, неизвестный металл. Все не так просто, как показалось вначале.
- Скажите, а в какой стране мы находимся?
- Нарния, мой достойный гость, - слегка удивленно ответил фавн.
- Ладно. А с какими странами она граничит?
- Только с Восточным Океаном и Бездонной Пропастью, - Тумнус слабо улыбнулся, а гостю стало страшно.
- Но. Но ваша страна воевала, скажите с кем?
- С Белой Колдуньей, любезный Эрик. Это была долгая война и только благородная Люси с ее братьями и сестрой помогли Аслану…
Тумнус еще что-то рассказывал, но Леншерр не слушал. Он неизвестно как оказался неизвестно где. Может он умер? Тогда это самая странная загробная жизнь, какую Эрик мог представить. И разве могут мертвые чувствовать голод и мерзнуть? Рыбы хотелось безумно.
- С тех пор Люси Справедливая одна из наших правителей, - лицо фавна светилось благоговением и тоской. - Вы не любите сардины, славный Эрик? – он пододвинул вожделенную банку к мальчику и тот, наконец, позволил себе взять одну рыбку.
- Господин Тумнус, а люди, о которых Вы рассказываете, всегда здесь жили? – он ничего не мог поделать, рука сама раз за разом ныряла в банку с вкуснейшими консервами на свете.
- Нет, любезный Эрик. Но разве Вы сам не из удивительного града Шкафище, что в дивной стране Той Комната? Люси Певенси пришла оттуда.
- Нет, я жил в Лодзи, это Польша, а сюда попал из совсем другого места, - он и не заметил, как банка опустела. Об Аушвице, родителях и Шмидте Тумнусу знать незачем.
- О, это, наверняка, прекрасное место!
- Нда, - от тепла и сытости Эрика разморило, врать стало труднее.
- Вы намерены задержаться в Нарнии? – кажется, в голосе Тумнуса звучала надежда. – Я мог бы предложить Вам кров, если захотите.
- Благодарю Вас, останусь с удовольствием, - куда ему спешить? Даже если бы Леншерр знал, способ вернуться к Шмидту, какой теперь в этом смысл? Он слишком слаб для того, чтобы отомстить хотя бы ценой своей жизни.
Фавн радостно, очень искренне заулыбался и, подскочив, начал убирать со стола. Эрик закрыл глаза на минутку, наслаждаясь теплом, и заснул прямо в кресле.
Проснулся он поздно ночью, укрытый мягким шерстяным одеялом, и не сразу вспомнил, где находится. Что бы это ни был за мир, в нем Эрику везло, во всяком случае, пока. Из-за двери раздавались звуки странной печальной мелодии. Казалось, инструмент вместе с чьей-то душой жаловался на тоску по человеческому теплу, на одиночество, такое горькое и безнадежное, что нет сил терпеть. Мальчик встал и, прихватив с собой одеяло, выглянул наружу. Тумнус сидел на каменных ступенях и играл на незнакомом Эрику духовом инструменте.
Фавн жил совсем один и хотя он рассказывал про замечательных соседей, ту же Люси и других, сказочных с точки зрения Леншерра, существ, все равно чувствовалось, как ему одиноко. С Эриком он мог болтать целыми днями, дотошно расспрашивал о его жизни, радовался, когда получалось употребить в разговоре новые знания. Они вместе собирали хворост в лесу, мальчик помогал по дому и сматывал клубки шерсти, из которой Тумнус вязал разные вещи. Дни шли за днями и Эрик не жалел ни об одном из них. Рядом с фавном верилось, что завтра тоже будет.
Однажды вечером.
- Господин Тумнус, а где Ваш народ? Расскажите о нем, - этот вопрос он не решался задать давно.
- Любезный Эрик, фавны очень мирные и веселые существа, поэтому, когда началась война они почти все ушли из этих мест, и больше никто о них не слышал. Некоторые, как мой батюшка, остались, вступили в бой с Белой Колдуньей и погибли. Я был слишком мал и мне сохранили жизнь. – Тумнусу стало тяжело говорить, он чаще затопал копытцами, стал мять свитер, который вязал. Но Эрику нужно было знать еще кое-что.
- А сколько Вам лет?
- Дайте подумать. Я слабо помню начало войны, а значит что-то около 112-115лет по нарнийскому летоисчислению. Это средний возраст для фавна, моему батюшке шел 210 год, когда началась война, – ушки то вздрагивали, то опускались.
Сто с лишним лет без своей семьи, без кого-нибудь подобного ему. Вот горько-то.
- Сейчас, когда наступил мир, Вы могли бы поискать их. На Вашем месте я обошел бы всю Нарнию, спросил бы каждого встречного и нашел их.
- Увы, доблестный Эрик, я не так храбр, - фавн опустил голову и снова застучал спицами.
- Я пойду с Вами, - он сначала сказал и только тогда понял смысл слов, но тут же укрепился в своей уверенности сделать это для Тумнуса.
Фавн выронил свитер, ушки затрепетали, в голубых глазах блестели слезы. Он резко подался к мальчику, схватил его за запястья и сжал их.
- Это очень опасно, но я так счастлив, что ты… Вы, мой друг, сделали бы такое для меня. Спасибо за Ваши добрые намерения! – прозрачные капли стекали по его щекам и носу.
Эрик осторожно высвободил руки и, поколебавшись, отер влагу с его щеки.
- Я не просто намерен, я сделаю то, что сказал. Думаю, Ваш сосед присмотрит за домом, а Вы можете начинать собираться.
Когда фавн обнял его и засмеялся сквозь слезы, мальчик поверил, что завтра обязательно наступит.
По рассказам Тумнуса Эрик знал о странных даже сказочных существах, говорящих животных, поразительной красоте нарнийской весны, теперь он видел это своими глазами. И не мог насмотреться. Куда бы они ни шли, везде их встречали яркие весенние цвета и не виданные создания. К сожалению, о фавнах никто не слышал.
Дневные переходы, ночевки то в лесу, то у случайных знакомых, множество дел, обеспечивающих простой быт путника – все это отвлекало Тумнуса от печальных мыслей. Он радовался каждому дню в пути и заражал своей радостью Эрика. Мальчик делал зарубки на своем посохе каждый вечер, но когда однажды они перебирались через бурную реку, посох унесло течением, и он перестал считать. Казалось, что они идут уже много месяцев, и хотя Эрик искренне желал найти фавнов, он так же не был против искать их всю жизнь.
Однажды ближе к ночи, когда Тумнус уже присмотрел местечко для ночлега, Леншерра охватило щемящее, но приятное чувство. Рядом был металл. Он потянулся силой через лес. Совсем недалеко от них было много металла того же сплава, что и очаг в доме Тумнуса. Эрик не стал обнадеживать своего фавна и только предложил посмотреть что-то найденное.
Пока они шли через лес его спутник все сокрушался, что они не найдут обратную дорогу к чудесной полянке, потом вдруг остановился, зашевелил ушками и схватил мальчика за руку.
- Мне кажется. Кажется, я слышу мелодию нарнийского быстрого танца, - и потащил Эрика в ту же сторону, куда звал металл.
Вскоре мальчик тоже услышал веселую со скорым темпом мелодию, радостные восклицания множества голосов, а потом и увидел кружащиеся за деревьями огоньки. Тумнус бежал так быстро, насколько позволяли копытца. Последняя преграда осталась позади, и они оказались на огромной поляне, где в свете костров танцевали девушки в белых туниках, а вместе с ними…да это были фавны. Десятки, может сотни фавнов. Музыка смолкла, и лица всех танцевавших обратились к гостям. Не успел Эрик растеряться, как воздух огласился приветственными криками, их обступили со всех сторон, фавны и девушки ласково дотрагивались до Тумнуса, звали танцевать и петь. Его фавн плакал, одной рукой держал Эрика, другой, еще не веря, гладил своих будущих друзей по такой же, как у него шерстке. Он обернулся к мальчику, улыбаясь, как никогда счастливо, и тот освободил свое запястье, погладив на прощание небольшую ладонь.
- Идите, господин Тумнус, Вы ждали этого сто лет. Идите же.
- Я никогда тебя не забуду, друг мой Эрик! Всегда буду благодарен тебе…
Фавна утянули в круг, заиграла музыка, и конец фразы потерялся в многоголосом хоре, поющем о том, как прекрасна жизнь. Знакомая кудрявая макушка исчезла среди десятков таких же.
- Я тоже Вас буду помнить, - в неярком освещении костров Эрику было совсем не стыдно, за то, что по щекам текли слезы. – Всегда.
Чем дальше Леншерр уходил от костров и веселья, тем яснее понимал, что не хочет жить в волшебной стране. Он, как будто выполнил свое предназначение и теперь его здесь ничто не держало. А в настоящем мире. В его мире еще существует доктор Клаус Шмидт. И даже если понадобится много лет, чтобы победить его, что с того? У Эрика Леншерра теперь есть его завтра. Мальчик стиснул в кулаке кусочек металла размером с большой боб и шагнул в просвет между двумя густыми елями.
@темы: Ё-моё
-
-
07.03.2013 в 14:26-
-
07.03.2013 в 14:32Леншерр из разряда тех, кому обязательно надо прикрываться чьими-то интересами. Спасать нужно обязательно кого-то только не себя)).
Спасибо).
-
-
07.03.2013 в 14:43Какая милота!
-
-
07.03.2013 в 14:46-
-
07.03.2013 в 15:01-
-
07.03.2013 в 15:05Но очень рада, что хоть поздно, а все же...
Спасиб))
-
-
07.03.2013 в 15:14Зато теперь сюрприз!
-
-
07.03.2013 в 15:15- Я тоже Вас буду помнить, - в неярком освещении костров Эрику было совсем не стыдно, за то, что по щекам текли слезы. – Всегда.
Я, блять, вместо "помнить" прочел "любить".
Напомнило "Лабиринт Фавна", кстати. Чем-то. НУ НАЗВАНИЕ ХОТЬ В ТЕМУ У ФИЛЬМА, А.
-
-
07.03.2013 в 15:20Rory is here., Спасиб))) читать дальше
-
-
07.03.2013 в 15:23-
-
07.03.2013 в 15:37-
-
07.03.2013 в 15:40Ну, подкормите болеющего Рори вкусненьким, а?
и на меня не обижайтесь))-
-
07.03.2013 в 15:44-
-
07.03.2013 в 15:47-
-
07.03.2013 в 15:47