собачка ела апельсин и недобро посматривала на посетителей (с)
"Кофе по вкусу"
Выкладывался в дневнике Хэллоуин, ей же в подарок)))
2300 словВот что было бы не ткни Гарриган наугад пальцем в Америку? Трижды. И даже ни разу в Южную не попал. Ему хотелось настоящих приключений, но случай уберег юного энтузиаста, и едва вырвавшись из хватки родительского контроля, он попал в корыстные объятия превосходно натасканных налоговой и миграционной служб. Немного порадовало, что на первой в его жизни работе не ощущалось нехватки красивых девушек, с которыми, к сожалению, было категорически запрещено флиртовать. Так что тоску по экзотике и недавним студенческим отрывам Нику пришлось глушить набегами на бары. К культурной жизни Нью-Йорка подающий надежды доктор решил приобщиться потом, когда будет с кем.
В тот вечер он даже не потрудился запомнить название, просто «какой-то бар». Николас уже присмотрел симпатичную блондинку с пышными формами и допивал последний глоток «храбрости», когда несильно толкнув его плечом, рядом за стойку присел мужчина. Отвечая на стандартное «извините», Ник только раз взглянул на незнакомца, и этого хватило.
Может тот назвал свое имя, а может, и нет, Гарриган не заметил. В последующие несколько минут разговора, он вообще мало что воспринимал из окружающей действительности. Ведь раньше ему не приходилось встречаться ни с кем подобным – одушевленным воплощением секса. Этот мужчина говорил, выглядел, двигался так, что ни о чем кроме постели думать не выходило, но и оторваться было невозможно. Просто какой-то гипноз с замкнутым кругом зависимость-экстаз.
- У нас с тобой получится.
У них получилось в туалетной кабинке там же в баре. И как получилось! Ник всегда был громким, но никогда еще он не ржал одновременно со стоном. Оказалось, что юный жрец Асклепия боится щекотки на животе. И когда растрепанная челка внезапного партнера проезжалась от паха до пупка, Ник издавал звуки, на которые не считал себя способным. Кто-то в соседней кабинке тоже оценил его вокальные данные и шарахнул кулаком в переборку, проклиная чертовых ебликов.
К слову о способностях, представление Гарригана о минете изменилось навсегда.
- У нас получится.
Получилось между прихожей и комнатой в квартире незнакомца. Когда комок задранной и спущенной одежды катался по полу, наверное, это смотрелось забавно, но смеяться Николас уже не мог. Получилось в постели. Хотя обессиливший Ник и пробовал возмутиться.
Утро встретило доктора болью в мышцах, не описанных ни в одном анатомическом атласе. Если бы существовала стрелка, показывающая самочувствие на манер игрового колеса, то она металась бы между «вытрахан» и «чтоб я издох». Гарриган, тихо охая, вылез из-под тяжелой руки партнера, имени которого так и не узнал, и потопал в ванную, стараясь шагать не слишком широко и резко. Вашу ж мать, у него сегодня прием, а от одной только мысли, что придется просидеть шесть часов, уже хочется уволиться. Он закрыл глаза и оперся руками о раковину, готовясь увидеть последствия самой бурной в его жизни ночи. Ладони, требовательно огладившие поясницу, Николас узнал мгновенно. Кажется, он их теперь никогда не забудет.
- Я не могу сейчас, - у него все болит, трясутся колени и уже пора уходить.
- Я, правда, не могу, - жар близости чужого обнаженного тела, тяжелое дыхание в затылок. И Ник задрожал в предвкушении настоящих прикосновений.
- Только быстро, - он прогнулся в спине. Когда только научился?
Однако утренние сюрпризы на этом не закончились. Гарриган никак не ожидал, выйдя, наконец, из душа, найти свою рубашку выглаженной. Ну, не поступают так случайные любовники.
Представитель «любовников» скорчился на краю заправленной кровати и как-то напряженно наблюдал за ним.
- Мм, хочешь выпить? – прозвучало неуверенно и жалко, так не похоже на человека, заставившего Ника вспомнить поименно всех чертей и витиевато проклянуть каждого.
А может просто это первая его фраза, не имеющая ауры секса.
- Я бы лучше перекусил чего-нибудь.
И еще случайные любовники не готовят вкуснейшие завтраки на свете.
- Ну, мне пора. – Ник так и не выбрал момент представиться.
- Да. - Хозяин квартиры тоже не назвался.
- Может, как-нибудь встретимся.
- Да, может.
Они вышли в коридор.
- Завтрак был замечательный, спасибо, - вот сейчас он уйдет, и все закончится. Совсем.
Мужчина покивал, принимая благодарность, и нажал на ручку двери.
А если они больше не увидятся, какая разница, что тот будет думать о Николасе? Гарриган качнулся вперед и поцеловал своего незнакомца. Он едва успел коснуться чужих губ, как ему ответили.
Нетерпение, с которым партнер ласкал его, очень удивило Ника, хотя и не так сильно, как выносливость мужчины. Меньше часа прошло после эпизода в ванной, а к бедру доктора уже прижимался превосходный стояк.
- Подожди секунду, - Николас за волосы оттянул голову любовника от своей шеи, там, по-видимому, не осталось кожи, не покрытой засосами. – Я Ник.
- Брендон, - взгляд такой, словно извиняется.
Гарригану это не понравилось, гораздо лучше, когда его теперь уже знакомый смотрит жадно, пытливо и страстно. Поцелуй, ногтями по чужой спине, толкнуться в бедро напротив. Вот, такой взгляд очень идет Брендону.
- Можно от тебя позвонить? Боюсь я сегодня не в состоянии даже добраться до работы.
После повтора вчерашнего маршрута коридор-спальня Ник не был уверен, что вспомнит название хотя бы одной болезни. И впервые его это не волновало.
График встреч, не мешающий жизни обоих, установился будто бы сам. Свидания проходили только в квартире Брендона и разнились преимущественно видом поверхности «во время» и вкусом напитка «после». За исключением необычной для него позиции, в этих отношениях Ника устраивало все. Брендон не был особенно болтлив и любопытен, а если у него случались приступы разговорчивости, то или отсутствие навыка непринужденной беседы, или смущение быстро их завершали. Поэтому обычно Гарриган заводил монолог на любую отвлеченную тему, а партнер вносил свою лепту, живо интересуясь предложенным.
«Это временно», - думал Николас, надевая утром после свиданий выглаженную рубашку. «Это не серьезно», - убеждал он себя, трогая стрелки на брюках. А потом выглядывал в коридор, чтобы отнять у помешанного на чистоте любовника свои начищенные до блеска туфли.
На работе сердобольные сотрудницы радовались, что ему так повезло с заботливой подругой. А любимец коллектива отшучивался, ведь не расскажешь же, что «подруга» перед тем как приготовить омлет, отодрала его в зад до потери сознания. Когда-нибудь у него будет девушка, которую можно представить родителям и знакомым.
Как-то одна из их полубесед свелась к теме межполовых и межличностных отношений. Ник долго, пространно рассуждал о причинах и следствиях, не замечая, что партнер слушает по-особенному внимательно.
- А мы? – тихий вопрос Брендона вклинился посреди мысли.
- Что мы?
- У нас отношения, встречи? Что?
- Ну, это же не по-настоящему! – Николас даже хмыкнул. – Я же уже говорил, что отношения, это когда люди настроены на общее будущее, когда все продумано и гармонично. Понимаешь, даже если в них сначала присутствует элемент спонтанности и внезапности, то он выглядит иначе. Не бац – и переспали, а бац – и ты не можешь дальше жить без этого человека. Видишь разницу?
- Да, вижу.
В тот вечер у них впервые не получилось. Но Ник не сразу понял это, потому что вниманием любовник одарил его, пожалуй, даже больше обычного. Только дома, перед тем как погрузиться в скучнейшую статью, рекомендованную куратором, Николас подумал, что ночью чего-то не хватало. Какого-то ощущения вроде вдохновения или восторженности, к которым он успел привыкнуть. А в следующую субботу Брендона не оказалось дома. Как и через неделю.
Николас всегда легко завершал отношения и был очень благодарен девушкам, которым хватало ума или гордости не устраивать сцен. Поэтому он должен был бы порадоваться, что Брендон не стал требовать объяснений, а просто тихо устранился. Но отчего-то это не радовало.
Первую неделю Ник храбрился и жалел преимущественно о потере хорошего траха. Затем начал вздыхать, вспоминая простые, но по-особенному вкусные блюда и отглаженные до крахмальной жесткости рубашки. Он сменил несколько прачечных, но во всех его не устраивал или запах, или качество глажки.
Наконец, Гарриган задумался, чем же были эти встречи для экс-партнера. Почему Брендон так заботился о нем и из-за чего прекратил, устраивающие обоих субботние посещения?
Даже при поверхностном анализе становилось ясно, что любовник к числу благотворителей не относился - он не стремился впрягаться в проблемы каждого встречного и свои не демонстрировал. Но равнодушно кивающий на рассказы о трагических событиях в мире он до мелочей изучил привычки и предпочтения Николаса, как в постели, так и в быту. Брендон как будто сам получал удовольствие, узнавая и балуя партнера, создавая идеальный для Ника мирок на те несколько часов, что они проводили вместе.
Потом в памяти начали всплывать странные взгляды, чересчур ласковые прикосновения и отрешенность партнера, словно бы сосредоточенного на чем-то постороннем. Раньше Гарриган не придавал этому значения, списывая все на застенчивость, которая интересным образом сочеталась в характере Брендона с поразительной распущенностью. Салливан мог смутиться и даже покраснеть, случайно наступив на ногу соседу в метро, но без малейших колебаний делал с Ником такое, что не в каждом порно покажут.
Если предположить, что для любовника это было больше, чем еженедельные потрахушки, то прояснялось многое. И выходило, что Ник повел себя как безмозглая сволочь. Но ведь тот даже не намекнул! Да и не ждал Гарриган романтики, чувств. Не от взрослого самостоятельного мужика, чей рыже-зеленый акцент не сильно разбавили годы в Нью-Йорке.
Николас всегда считал, что с появлением новых отношений, возникает особый эмоциональный фон, который трудно скрыть. Не от этого ли постоянно отрешался Салливан?
Если все действительно обстоит таким образом, то Ник должен объясниться, сказать Брендону, что не хотел причинить ему… А что причинить? Да и как тут поможешь разговорами? Гарриган даже не представлял, что вообще можно сделать в такой ситуации. Знал одно – просто забыть он не сможет.
И Ник стал заворачивать к знакомой двери в будни. Каждый вечер.
Однажды он даже увидел высокую фигуру, характерно пружинистым шагом, заходящую в подъезд. Но так и не догнал. А когда принялся звонить и стучать в дверь, ему показалось, что по ту сторону раздаются задушенные вздохи. Показалось, конечно.
Николас оставил записку с просьбой о встрече и своим телефоном. Затем с просьбой и адресом. Листки исчезали, но ни звонка, ни гостя он так и не дождался. Ежевечерние записки становились все длиннее и превратились в полноценные письма, разве что без слов прощания в конце. Гарриган писал их там же в коридоре под тусклой лампочкой, на вырванных из блокнота страницах.
Сначала это были неуклюжие попытки извиниться. Неуклюжие оттого, что раньше Нику не приходилось просить прощения более чем парой-тройкой слов. Не было в его жизни такого, из-за чего стоило бы умолять, настойчиво и долго упрашивать. А может раньше он не встречал человека, ради которого можно пойти на подобное.
После периода Извинений, наступила эпоха Неловкого Объяснительства, начавшаяся со слов «Понимаешь, я не думал, что…». Гарриган, ощущая себя дебютантом-сапером, пытался передать словами свое удивление и странную щекотку под ребрами, возникшие перед лицом ново-открытых чувств.
Однажды истощенный эмоциональным напряжением Ник в аффекте написал довольно резкое письмо, в котором жалобы мешались с претензиями, а обида с раздражением. Он пожалел о своей вспыльчивости сразу, как вышел из подъезда и вернулся, но листка уже не было.
И снова Николас просил прощения, столь многословно и отчаянно, что сам себе удивился.
Покупая очередной блокнот, он думал, о том, как недоступный, а может и вовсе выдуманный с применением буйной фантазии Брендон заставляет его проводить свободные вечера перед равнодушной дверью. Ответ пришел неожиданно, во время ленча с симпатичной и неглупой Лолой, экономистом клиники. Нет, это не было озарением или вспышкой чувства, Ник просто придумал кусок своего вечернего письма и записал его на салфетке. Не прерывая флирта-беседы с девушкой.
Брендон пропитал его жизнь, стал эталоном во многих сферах, включая секс.
«Знаешь, даже если ты уже нашел кого-то другого или переехал, или мои записки читают какие-нибудь подростки, даже если я зря прихожу сюда. Я все равно буду это делать.
P.S. Спасибо за новый коврик, он замечательно мягкий».
Ник вырвал исписанные листки, убрал блокнот и ручку. Ему пора, но так хочется посидеть еще! Коврик действительно очень удобный, а после суетливого, душного, многоголосого дня двигаться просто лень. Доктор оперся спиной поудобнее, подтянул колени к груди. Еще минуточку, и он уйдет.
Теплая жестковатая ладонь осторожно погладила по лицу, затем было перемещение в пространстве, которое он ощутил, как краткий момент головокружения и крепкое сжатие чужих рук, отпустивших не сразу. Николас улыбнулся объятиям, запаху, теплу и провалился в следующую фазу сна.
Он проснулся от вкуснейшего из утренних ароматов, это был тот самый кофе, который варил для него лишь один человек. Как ни смешивал у себя дома Ник Арабику и Ирландские сливки, сколько ни сыпал корицы и шоколадной стружки результат не дотягивал до идеала. Может у Салливана есть какой-то секретный ингредиент?
Николас причесался пальцами, распахнул пошире полы расстегнутой рубашки и, умеряя бурю предвкушения и волнения, нарочито медленно пошел на кухню. Кофе означал, что Брендон здесь и помнит о нем. Остальное неважно.
- Привет.
Кухня была пуста.
У Гарригана подломились колени. Разочарование и страх показались почти болезненными, вдруг подумалось, что Брендона здесь и нет вовсе, что кофе не тот, что просто кто-то пожалел бомжующего на коврике перед дверью парня.
- Привет, - раздалось в затылок.
Салливан ронял на сковородку капли воды с еще мокрых после душа волос, а Ник сидел за столом, смотрел безотрывно и впервые не представлял с чего начать беседу. Нужно сказать что-то такое, что невозможно было написать в письме, что-то емкое и правильное.
- Я хочу приходить к тебе даже если мы никогда больше не будем трахаться, - получилось длинно, неточно и попросту глупо.
Хозяин бессознательно потыкал лопаточкой в пригорающий омлет.
- Извини, но не стоит, наверное. Мне нужно…понимаешь, я… словом, я эротоман, вот так. И не уверен, что смогу постоянно сдерживаться, если ты будешь рядом. – Брен до ключиц, выглядывающих из горловины растянутой футболки, залился малиновым цветом.
«Ирландцы, особенно с тонкой кожей очень интенсивно краснеют», - вспомнил, а может только что отметил Гарриган.
- Ты так говоришь, как будто это болезнь или преступление.
- Но это болезнь! – Салливан явно верил в это. – Постыдная, гадкая зараза!
Николас едва удержался, чтобы не фыркнуть. Профессиональная личина уже плотно прилегала к его лицу в любой ситуации, но с Брендоном хотелось быть откровенным и просто собой, без масок.
- Это всего лишь акцентуация, склонность. Жаль, что тебя это беспокоит.
- Беспокоит? – Салливан ударил стиснутыми кулаками в столешницу. – У меня вся жизнь к чертям…Даже ты. Ты приходил перепихнуться без обязательств, а не ко мне! – он рухнул на стул и вцепился себе в волосы.
Ник осторожно, но затем все крепче обнял его со спины, прижался, как мог плотно.
- Теперь все по-другому. Понимаешь, все не так! Я хочу быть с тобой, - он успокаивающе гладил содрогающуюся грудь. – Сделаю все, что ты захочешь, - целовал везде, куда мог дотянуться. – Кроме одного – я теперь никуда не уйду.
Выкладывался в дневнике Хэллоуин, ей же в подарок)))
2300 словВот что было бы не ткни Гарриган наугад пальцем в Америку? Трижды. И даже ни разу в Южную не попал. Ему хотелось настоящих приключений, но случай уберег юного энтузиаста, и едва вырвавшись из хватки родительского контроля, он попал в корыстные объятия превосходно натасканных налоговой и миграционной служб. Немного порадовало, что на первой в его жизни работе не ощущалось нехватки красивых девушек, с которыми, к сожалению, было категорически запрещено флиртовать. Так что тоску по экзотике и недавним студенческим отрывам Нику пришлось глушить набегами на бары. К культурной жизни Нью-Йорка подающий надежды доктор решил приобщиться потом, когда будет с кем.
В тот вечер он даже не потрудился запомнить название, просто «какой-то бар». Николас уже присмотрел симпатичную блондинку с пышными формами и допивал последний глоток «храбрости», когда несильно толкнув его плечом, рядом за стойку присел мужчина. Отвечая на стандартное «извините», Ник только раз взглянул на незнакомца, и этого хватило.
Может тот назвал свое имя, а может, и нет, Гарриган не заметил. В последующие несколько минут разговора, он вообще мало что воспринимал из окружающей действительности. Ведь раньше ему не приходилось встречаться ни с кем подобным – одушевленным воплощением секса. Этот мужчина говорил, выглядел, двигался так, что ни о чем кроме постели думать не выходило, но и оторваться было невозможно. Просто какой-то гипноз с замкнутым кругом зависимость-экстаз.
- У нас с тобой получится.
У них получилось в туалетной кабинке там же в баре. И как получилось! Ник всегда был громким, но никогда еще он не ржал одновременно со стоном. Оказалось, что юный жрец Асклепия боится щекотки на животе. И когда растрепанная челка внезапного партнера проезжалась от паха до пупка, Ник издавал звуки, на которые не считал себя способным. Кто-то в соседней кабинке тоже оценил его вокальные данные и шарахнул кулаком в переборку, проклиная чертовых ебликов.
К слову о способностях, представление Гарригана о минете изменилось навсегда.
- У нас получится.
Получилось между прихожей и комнатой в квартире незнакомца. Когда комок задранной и спущенной одежды катался по полу, наверное, это смотрелось забавно, но смеяться Николас уже не мог. Получилось в постели. Хотя обессиливший Ник и пробовал возмутиться.
Утро встретило доктора болью в мышцах, не описанных ни в одном анатомическом атласе. Если бы существовала стрелка, показывающая самочувствие на манер игрового колеса, то она металась бы между «вытрахан» и «чтоб я издох». Гарриган, тихо охая, вылез из-под тяжелой руки партнера, имени которого так и не узнал, и потопал в ванную, стараясь шагать не слишком широко и резко. Вашу ж мать, у него сегодня прием, а от одной только мысли, что придется просидеть шесть часов, уже хочется уволиться. Он закрыл глаза и оперся руками о раковину, готовясь увидеть последствия самой бурной в его жизни ночи. Ладони, требовательно огладившие поясницу, Николас узнал мгновенно. Кажется, он их теперь никогда не забудет.
- Я не могу сейчас, - у него все болит, трясутся колени и уже пора уходить.
- Я, правда, не могу, - жар близости чужого обнаженного тела, тяжелое дыхание в затылок. И Ник задрожал в предвкушении настоящих прикосновений.
- Только быстро, - он прогнулся в спине. Когда только научился?
Однако утренние сюрпризы на этом не закончились. Гарриган никак не ожидал, выйдя, наконец, из душа, найти свою рубашку выглаженной. Ну, не поступают так случайные любовники.
Представитель «любовников» скорчился на краю заправленной кровати и как-то напряженно наблюдал за ним.
- Мм, хочешь выпить? – прозвучало неуверенно и жалко, так не похоже на человека, заставившего Ника вспомнить поименно всех чертей и витиевато проклянуть каждого.
А может просто это первая его фраза, не имеющая ауры секса.
- Я бы лучше перекусил чего-нибудь.
И еще случайные любовники не готовят вкуснейшие завтраки на свете.
- Ну, мне пора. – Ник так и не выбрал момент представиться.
- Да. - Хозяин квартиры тоже не назвался.
- Может, как-нибудь встретимся.
- Да, может.
Они вышли в коридор.
- Завтрак был замечательный, спасибо, - вот сейчас он уйдет, и все закончится. Совсем.
Мужчина покивал, принимая благодарность, и нажал на ручку двери.
А если они больше не увидятся, какая разница, что тот будет думать о Николасе? Гарриган качнулся вперед и поцеловал своего незнакомца. Он едва успел коснуться чужих губ, как ему ответили.
Нетерпение, с которым партнер ласкал его, очень удивило Ника, хотя и не так сильно, как выносливость мужчины. Меньше часа прошло после эпизода в ванной, а к бедру доктора уже прижимался превосходный стояк.
- Подожди секунду, - Николас за волосы оттянул голову любовника от своей шеи, там, по-видимому, не осталось кожи, не покрытой засосами. – Я Ник.
- Брендон, - взгляд такой, словно извиняется.
Гарригану это не понравилось, гораздо лучше, когда его теперь уже знакомый смотрит жадно, пытливо и страстно. Поцелуй, ногтями по чужой спине, толкнуться в бедро напротив. Вот, такой взгляд очень идет Брендону.
- Можно от тебя позвонить? Боюсь я сегодня не в состоянии даже добраться до работы.
После повтора вчерашнего маршрута коридор-спальня Ник не был уверен, что вспомнит название хотя бы одной болезни. И впервые его это не волновало.
График встреч, не мешающий жизни обоих, установился будто бы сам. Свидания проходили только в квартире Брендона и разнились преимущественно видом поверхности «во время» и вкусом напитка «после». За исключением необычной для него позиции, в этих отношениях Ника устраивало все. Брендон не был особенно болтлив и любопытен, а если у него случались приступы разговорчивости, то или отсутствие навыка непринужденной беседы, или смущение быстро их завершали. Поэтому обычно Гарриган заводил монолог на любую отвлеченную тему, а партнер вносил свою лепту, живо интересуясь предложенным.
«Это временно», - думал Николас, надевая утром после свиданий выглаженную рубашку. «Это не серьезно», - убеждал он себя, трогая стрелки на брюках. А потом выглядывал в коридор, чтобы отнять у помешанного на чистоте любовника свои начищенные до блеска туфли.
На работе сердобольные сотрудницы радовались, что ему так повезло с заботливой подругой. А любимец коллектива отшучивался, ведь не расскажешь же, что «подруга» перед тем как приготовить омлет, отодрала его в зад до потери сознания. Когда-нибудь у него будет девушка, которую можно представить родителям и знакомым.
Как-то одна из их полубесед свелась к теме межполовых и межличностных отношений. Ник долго, пространно рассуждал о причинах и следствиях, не замечая, что партнер слушает по-особенному внимательно.
- А мы? – тихий вопрос Брендона вклинился посреди мысли.
- Что мы?
- У нас отношения, встречи? Что?
- Ну, это же не по-настоящему! – Николас даже хмыкнул. – Я же уже говорил, что отношения, это когда люди настроены на общее будущее, когда все продумано и гармонично. Понимаешь, даже если в них сначала присутствует элемент спонтанности и внезапности, то он выглядит иначе. Не бац – и переспали, а бац – и ты не можешь дальше жить без этого человека. Видишь разницу?
- Да, вижу.
В тот вечер у них впервые не получилось. Но Ник не сразу понял это, потому что вниманием любовник одарил его, пожалуй, даже больше обычного. Только дома, перед тем как погрузиться в скучнейшую статью, рекомендованную куратором, Николас подумал, что ночью чего-то не хватало. Какого-то ощущения вроде вдохновения или восторженности, к которым он успел привыкнуть. А в следующую субботу Брендона не оказалось дома. Как и через неделю.
Николас всегда легко завершал отношения и был очень благодарен девушкам, которым хватало ума или гордости не устраивать сцен. Поэтому он должен был бы порадоваться, что Брендон не стал требовать объяснений, а просто тихо устранился. Но отчего-то это не радовало.
Первую неделю Ник храбрился и жалел преимущественно о потере хорошего траха. Затем начал вздыхать, вспоминая простые, но по-особенному вкусные блюда и отглаженные до крахмальной жесткости рубашки. Он сменил несколько прачечных, но во всех его не устраивал или запах, или качество глажки.
Наконец, Гарриган задумался, чем же были эти встречи для экс-партнера. Почему Брендон так заботился о нем и из-за чего прекратил, устраивающие обоих субботние посещения?
Даже при поверхностном анализе становилось ясно, что любовник к числу благотворителей не относился - он не стремился впрягаться в проблемы каждого встречного и свои не демонстрировал. Но равнодушно кивающий на рассказы о трагических событиях в мире он до мелочей изучил привычки и предпочтения Николаса, как в постели, так и в быту. Брендон как будто сам получал удовольствие, узнавая и балуя партнера, создавая идеальный для Ника мирок на те несколько часов, что они проводили вместе.
Потом в памяти начали всплывать странные взгляды, чересчур ласковые прикосновения и отрешенность партнера, словно бы сосредоточенного на чем-то постороннем. Раньше Гарриган не придавал этому значения, списывая все на застенчивость, которая интересным образом сочеталась в характере Брендона с поразительной распущенностью. Салливан мог смутиться и даже покраснеть, случайно наступив на ногу соседу в метро, но без малейших колебаний делал с Ником такое, что не в каждом порно покажут.
Если предположить, что для любовника это было больше, чем еженедельные потрахушки, то прояснялось многое. И выходило, что Ник повел себя как безмозглая сволочь. Но ведь тот даже не намекнул! Да и не ждал Гарриган романтики, чувств. Не от взрослого самостоятельного мужика, чей рыже-зеленый акцент не сильно разбавили годы в Нью-Йорке.
Николас всегда считал, что с появлением новых отношений, возникает особый эмоциональный фон, который трудно скрыть. Не от этого ли постоянно отрешался Салливан?
Если все действительно обстоит таким образом, то Ник должен объясниться, сказать Брендону, что не хотел причинить ему… А что причинить? Да и как тут поможешь разговорами? Гарриган даже не представлял, что вообще можно сделать в такой ситуации. Знал одно – просто забыть он не сможет.
И Ник стал заворачивать к знакомой двери в будни. Каждый вечер.
Однажды он даже увидел высокую фигуру, характерно пружинистым шагом, заходящую в подъезд. Но так и не догнал. А когда принялся звонить и стучать в дверь, ему показалось, что по ту сторону раздаются задушенные вздохи. Показалось, конечно.
Николас оставил записку с просьбой о встрече и своим телефоном. Затем с просьбой и адресом. Листки исчезали, но ни звонка, ни гостя он так и не дождался. Ежевечерние записки становились все длиннее и превратились в полноценные письма, разве что без слов прощания в конце. Гарриган писал их там же в коридоре под тусклой лампочкой, на вырванных из блокнота страницах.
Сначала это были неуклюжие попытки извиниться. Неуклюжие оттого, что раньше Нику не приходилось просить прощения более чем парой-тройкой слов. Не было в его жизни такого, из-за чего стоило бы умолять, настойчиво и долго упрашивать. А может раньше он не встречал человека, ради которого можно пойти на подобное.
После периода Извинений, наступила эпоха Неловкого Объяснительства, начавшаяся со слов «Понимаешь, я не думал, что…». Гарриган, ощущая себя дебютантом-сапером, пытался передать словами свое удивление и странную щекотку под ребрами, возникшие перед лицом ново-открытых чувств.
Однажды истощенный эмоциональным напряжением Ник в аффекте написал довольно резкое письмо, в котором жалобы мешались с претензиями, а обида с раздражением. Он пожалел о своей вспыльчивости сразу, как вышел из подъезда и вернулся, но листка уже не было.
И снова Николас просил прощения, столь многословно и отчаянно, что сам себе удивился.
Покупая очередной блокнот, он думал, о том, как недоступный, а может и вовсе выдуманный с применением буйной фантазии Брендон заставляет его проводить свободные вечера перед равнодушной дверью. Ответ пришел неожиданно, во время ленча с симпатичной и неглупой Лолой, экономистом клиники. Нет, это не было озарением или вспышкой чувства, Ник просто придумал кусок своего вечернего письма и записал его на салфетке. Не прерывая флирта-беседы с девушкой.
Брендон пропитал его жизнь, стал эталоном во многих сферах, включая секс.
«Знаешь, даже если ты уже нашел кого-то другого или переехал, или мои записки читают какие-нибудь подростки, даже если я зря прихожу сюда. Я все равно буду это делать.
P.S. Спасибо за новый коврик, он замечательно мягкий».
Ник вырвал исписанные листки, убрал блокнот и ручку. Ему пора, но так хочется посидеть еще! Коврик действительно очень удобный, а после суетливого, душного, многоголосого дня двигаться просто лень. Доктор оперся спиной поудобнее, подтянул колени к груди. Еще минуточку, и он уйдет.
Теплая жестковатая ладонь осторожно погладила по лицу, затем было перемещение в пространстве, которое он ощутил, как краткий момент головокружения и крепкое сжатие чужих рук, отпустивших не сразу. Николас улыбнулся объятиям, запаху, теплу и провалился в следующую фазу сна.
Он проснулся от вкуснейшего из утренних ароматов, это был тот самый кофе, который варил для него лишь один человек. Как ни смешивал у себя дома Ник Арабику и Ирландские сливки, сколько ни сыпал корицы и шоколадной стружки результат не дотягивал до идеала. Может у Салливана есть какой-то секретный ингредиент?
Николас причесался пальцами, распахнул пошире полы расстегнутой рубашки и, умеряя бурю предвкушения и волнения, нарочито медленно пошел на кухню. Кофе означал, что Брендон здесь и помнит о нем. Остальное неважно.
- Привет.
Кухня была пуста.
У Гарригана подломились колени. Разочарование и страх показались почти болезненными, вдруг подумалось, что Брендона здесь и нет вовсе, что кофе не тот, что просто кто-то пожалел бомжующего на коврике перед дверью парня.
- Привет, - раздалось в затылок.
Салливан ронял на сковородку капли воды с еще мокрых после душа волос, а Ник сидел за столом, смотрел безотрывно и впервые не представлял с чего начать беседу. Нужно сказать что-то такое, что невозможно было написать в письме, что-то емкое и правильное.
- Я хочу приходить к тебе даже если мы никогда больше не будем трахаться, - получилось длинно, неточно и попросту глупо.
Хозяин бессознательно потыкал лопаточкой в пригорающий омлет.
- Извини, но не стоит, наверное. Мне нужно…понимаешь, я… словом, я эротоман, вот так. И не уверен, что смогу постоянно сдерживаться, если ты будешь рядом. – Брен до ключиц, выглядывающих из горловины растянутой футболки, залился малиновым цветом.
«Ирландцы, особенно с тонкой кожей очень интенсивно краснеют», - вспомнил, а может только что отметил Гарриган.
- Ты так говоришь, как будто это болезнь или преступление.
- Но это болезнь! – Салливан явно верил в это. – Постыдная, гадкая зараза!
Николас едва удержался, чтобы не фыркнуть. Профессиональная личина уже плотно прилегала к его лицу в любой ситуации, но с Брендоном хотелось быть откровенным и просто собой, без масок.
- Это всего лишь акцентуация, склонность. Жаль, что тебя это беспокоит.
- Беспокоит? – Салливан ударил стиснутыми кулаками в столешницу. – У меня вся жизнь к чертям…Даже ты. Ты приходил перепихнуться без обязательств, а не ко мне! – он рухнул на стул и вцепился себе в волосы.
Ник осторожно, но затем все крепче обнял его со спины, прижался, как мог плотно.
- Теперь все по-другому. Понимаешь, все не так! Я хочу быть с тобой, - он успокаивающе гладил содрогающуюся грудь. – Сделаю все, что ты захочешь, - целовал везде, куда мог дотянуться. – Кроме одного – я теперь никуда не уйду.
@темы: Ё-моё
-
-
11.04.2013 в 19:50-
-
11.04.2013 в 19:53-
-
11.04.2013 в 19:57Но это было горячо, логично (это очень важный компонент в фиках) и очень тепло-кофейно, мне так нравится.
И главное - есть гармония в сюжете, языке и характерах персонажей. Я все равно буду считать твоего Б. ООСным, но он мне так нравится...
Я решила - напишу фик про Б. и Брюса, когда выйдет фильм
-
-
11.04.2013 в 20:14Запиши в напоминалку, чтобы потом с чувством удовлетворения вычеркнуть пункт, как сделанный!
-
-
11.04.2013 в 20:29-
-
11.04.2013 в 20:33Больше ЧС, детка!-
-
11.04.2013 в 20:34-
-
11.04.2013 в 21:30а может, даже комментировал. внезапно
отлично, кстати, охуительный брендон
-
-
11.04.2013 в 21:48