собачка ела апельсин и недобро посматривала на посетителей (с)
Брендон/Николас
Предупреждения нафиг
читать дальшеГарриган обернулся, перехватил отчаянный взгляд мужа, увидел Богиню рядом, и обратно он уже бежал. С разбега налетел на Брендона и вцепился в него, обнимая.
- Я с тобой.
Брен пытался его оторвать от себя, уговаривал, даже угрожал – бесполезно. Энджи с усмешкой наблюдала за этим представлением, а затем предложила поговорить в ресторане зала ожиданий. Они расселись, Ник так и не отпустил руку любовника, за что удостоился равнодушно-любопытствующего взгляда официанта.
- Вы в порядке, мистер Гарриган? – Богиня спросила почти заботливо.
- Нет. Я буду в порядке, когда окажусь дома.
- О. Это же Нью Йорк 68-ая 106? У вас перед дверью серый коврик, правильно? – она вдруг показалась совсем не юной, просто хорошая наследственность и недешевый уход скрадывали возраст.
Теперь Николас понял, почему Брен так упорно не хотел говорить с ним об этой женщине, а еще он заметил, как следом за ними зашли трое парней, совершенно однозначно телохранители.
- Я не оправдываю Хуана, - Эндж обращалась к Брендону. – Но то, что сделал ты, простить и забыть не могу, это моя земля и мой человек. Ты должен компенсировать мне потерю.
- Сколько? – с надеждой спросил Ник.
- Не деньги. Вы не сможете набрать достаточно, чтобы хотя бы удивить меня, мистер Гарриган.
- Тогда что?
- Ответь своему партнеру, Брендон.
- Я бы решил, что тебе нужен секс, но мы оба – не твоя категория.
- Верно и… верно. Попробуй угадать, какой выход из ситуации меня устроит.
У Салливана была минута на раздумье, пока перед ними расставляли закуски и напитки, хотя никто из них заказ не делал. Затем он что-то сказал Эндж по-испански, та отрицательно покачала головой. Николас ничего не понял, отчего встревожился еще сильнее. Какого черта не на английском? Брендон снова заговорил, но теперь это уже точно были умоляющие интонации.
- Отношения не пошли на пользу твоей фантазии, - Богиня поморщилась. – Вы участвуете обязательно, мистер Гарриган, - обернулась она к Нику.
- Спасибо.
- Итак, я хочу двухчасовой фильм с вами. Хорошие планы и без халтуры, ясно?
- Да, - голос у Брендона сорвался.
Николас молчал только потому, что пока еще не понял о чем речь.
- Я получу это?
Брен кивнул в ответ и погладил мужа, до которого, наконец, дошло, по удерживающей руке. Может, пытался успокоить, а может, гладил потому, что удивленно открывающий рот Никки, больно вцепился в него.
- Срок месяц. Я напишу тебе контакты тех, кто поможет с оборудованием и съемками. – Эндж еще что-то говорила, но силы слушать были только у Салливана. – И постарайся сделать все качественно с первого раза, если мне не понравится, придется переделать. – Она поднялась, и телохранители, сидевшие за пустым столом неподалеку, тоже собрались уходить. - Впрочем, если понравится, тоже придется.
Ник молчал, пока они не сели в самолет и не взлетели, только тогда, завернутый в одеяло и принявший двойную порцию виски, он тихо шепнул партнеру.
- Я не смогу это сделать.
- Знаю, Никки, - Брен устроился в своем кресле так, чтобы тому было удобнее спать у него на плече. – Не думай больше об этом, тебе не придется.
- Как не придется?
- Ни о чем не волнуйся, спи.
- И все-таки, - прямо ему в шею спросил Гарриган, - как ты надеешься выкрутиться?
Вышколенный персонал первого класса не позволял себе лишнего взгляда в их сторону, так что поцелуй можно сказать, никто не увидел.
- Просто забудь об этом, мы летим домой, и скоро все станет как прежде.
Когда он уже думал, что Николас заснул, тот вдруг поднял голову.
- Ты думаешь найти замену, да? А вдруг она поймет?
- Надеюсь, что нет.
Дом встретил их той особой атмосферой, которая свойственна необитаемым помещениям. Это запах обычной, ежедневной жизни, обязанностей, наседающих прямо с порога и круговерти быта двух проживающих вместе людей.
Брену нужно было позвонить на работу, разобрать вещи, просмотреть счета, накопившиеся за время их отсутствия, сходить за продуктами, но Никки попросил полежать с ним, и они легли.
- Может, стоит съездить в больницу? – Брендон не хотел напоминать о том, о чем стоило забыть, но и не спросить не мог.
- Нет, не нужно.
- Ты уверен? Прости, но лучше бы показаться. Или может, я…?
- Что ты там не видел? – ворчливо отказался Гарриган. – Никуда не поеду. – Осторожно повертелся, повздыхал. - Дома лучше всего.
И это действительно так. Здесь спокойно, и каждая вещь напоминает о том, что они у себя, они есть друг у друга. Словно убеждаясь в этом, Брендон медленно поглаживал мужа по волосам и сам чувствовал, как тот тепло трогает его спину. Это не прелюдия, а всего лишь момент обоюдного одомашнивания. Никки успокоится, заснет и можно будет тихо разобраться с делами.
Вдруг в его брюки скользнули ладони, а вот это уже означает совсем другое. Это приглашение и предложение, но не сейчас же! Брен думал, что должно пройти время, и приготовился ждать, пока можно будет хотя бы понемногу начать возвращать прежние отношения. В том, что случившееся сильно ударило по мужу, он ничуть не сомневался – Ник очень остро воспринимал даже угрозу насилия. Брендон понял это еще в самом начале их встреч и никогда не позволял себе ничего, что могло бы напугать его.
Теперь же внезапно откровенные ласки, Николас прижимался тесно и тыкался поцелуями, куда попадет, расстегивал ему брюки и наглаживал, правда, слишком нервно и настойчиво.
- Никки, подожди, ты что?
Один ласковый вопрос, и напор Гарригана исчез, наоборот он как-то робко и не глядя в глаза, отодвинулся от мужа.
- Хочешь, я еще раз помоюсь?
- Зачем? Черт, это-то здесь причем? – вот ситуация, как бы Брендон ни поступил – все будет неправильно. – Kisunia, давай отдохнем сначала?
Николас кивнул в ответ и отвернулся от него, но хотя бы не был против объятий.
Следующие дни еще до выхода на работу Салливан посвятил поиску Никовой копии, и ему хронически не везло, всегда находилась какая-нибудь мелочь, которая портила дело. Он даже начал подумывать, а не уговорить ли любовника сделать татуировку, как у одного из парней.
Дома тоже было не все гладко. Николас пытался сделать вид, что все по-прежнему, но на деле, ему становилось только хуже. Раньше им помогали игры, но теперь Гарриган не мог играть, он оставался собой серьезным и ни на секунду не забывающим о статусе и ответственности. Он сносил нежности, обеспокоенного Брена, а затем говорил, что не стоило так делать, он равнодушно съедал свои любимые блюда и не просил добавки, благодарил мужа так официально, что еще чуть-чуть и это было бы рукопожатие. Хуже всего обстояли дела в постели, этой показательной для них зоне отношений. Ник сам через три дня после приезда потребовал «исполнения обязанностей», при этом он попросил не ложиться на него – ладно, надеть резинку – пусть. Но несмотря на все предосторожности, ласки и включенный свет они так и не закончили – Николас запаниковал ни с того ни сего, и их уделом стал эконом-вариант: минет и работа рукой, но даже это получалось не всегда. Гарриган обвинял себя и то предлагал Брену связать его, то найти себе другого любовника. Которого Салливан и так искал, и не находил.
Брендону очень не хватало Никки, с его мягкостью, эмоциональностью, умением радоваться, а попытки добыть Никки из доктора Гарригана терпели неудачу. И возможно он бы привык к этому, если бы самому Нику было комфортно, но без игр стало плохо обоим.
Раньше именно игровые отношения помогали разрешить их самые личные и неудобные вопросы. Можно было легко спросить, что угодно и так же беспроблемно ответить. Теперь же надо было следить за тем, что говоришь своему человеку, и именно то, что хотелось произнести стало стыдным и невозможным.
- Как продвигаются съемки? – вот так топорно, прямо, безлично.
- Никак, я все еще в поиске.
- Жаль. А знаешь, - тут Брендону показалось, что на секунду появился его kisunia. – Когда все закончится, может, оставим себе одну копию, ведь это будет почти наше хоум-видео.
- Может.
Нет, ему показалось.
Николас удивлялся желанию мужа быть чутким, как будто совсем недавно это не было для них обоих в порядке вещей. Попытки ублажить, порадовать его он считал жалостью, которую не хотел принимать даже от Брена. Плюс ко всему, Ник жил с мыслью, что совсем скоро, его партнер, его человек будет трахаться с кем-то неизвестным, будет возвращаться домой, получившим то, что Николас сейчас не в силах дать и быть может, даже сохранит доказательство, напоминание об измене. Разумеется, это не измена, а всего лишь соглашение, но Гарриган так и не смог до конца убедить себя в этом. Если бы между ними все было хорошо, как прежде, то необходимого «любовника» Ник бы принял легче, то есть это ему так казалось. Мысль о том, что его Брен будет заниматься этим с кем-то другим, будет сравнивать, искать у нового партнера «сладкие» места мучила Николаса днями напролет, а ночью ему снились кошмары. «Сюжетов» было всего два: он корчится на земле под латиносом, и Брен выгоняет его из дома. Со временем страх, что Салливан не устоит перед искушением – хастлер представлялся Нику моложе, красивее и, разумеется, опытнее, чем он сам, сделался только сильнее. Он снова и снова пытался наладить их с мужем постельные отношения, но не выдерживал и зажимался, дрожал, отталкивал его. Потом старался не плакать в ванной, не просить у понимающего Брендона прощения, вместо этого обещал себе, что в следующий раз… Но наступал следующий раз и все повторялось.
Гарриган не находил себе места и невольно заражал партнера своей болью и сомнениями. Нужно было что-то делать, но что именно Брендон не знал, он уговорил мужа посещать психотерапевта и постарался внушить, что Ник всегда может рассчитывать на любую помощь с его стороны. Но именно помощь тот не хотел принимать. Просто забыть о том, что пришлось пережить, оказалось невозможно, отголоски, воспоминания об изнасиловании преследовали обоих, говорили они или молчали. И без того неловкие, редкие разговоры стали еще неприятнее, когда Николаса начала преследовать мысль, что он живет с убийцей.
«Ты часто думаешь о том… о нем? Что ты тогда почувствовал? А сейчас? Ты жалеешь? Он тебе снится? А если бы все было по-другому?»
Брен честно отвечал, что если и жалеет, то только о том, что произошло с его любовником, а снов не видит. Он вовремя заткнулся и не сказал, что если бы не угроза тюрьмы, он бы вообще о совершенном не беспокоился. А это было именно так. Брендон ни секунды не сомневался, что поступил правильно и если что испытывал, то удивление – до чего же легко у него вышло убить. У него, который и не дрался толком никогда.
Он волновался только о муже, хватался за любую возможность вернуть их близкие во всех смыслах отношения. Остальное, даже важное, отступило на второй план и дальше.
В конце концов, Салливан решил, что если у них обоих есть потребность, и не получается как раньше, значит стоит предложить другое.
- Хочешь попробовать сверху?
Ник подумал, что не расслышал.
- Не обязательно сегодня, как решишь – скажешь, - Брендон снова взялся за утюг и продолжил гладить рубашку.
- Ты серьезно? – мог бы и не спрашивать, любовник не стал бы этим шутить.
И Николас задумался. Для топа ему не хватало выдержки. Оба раза, что они пробовали, Нику сносило крышу, и он начинал соображать только после того, как кончал. Опозориться в третий раз он не хотел тем более теперь, но зато хотел Брена из-за вынужденных ограничений даже больше, чем когда либо. Знать бы только, как подступиться. Казалось бы, нет ничего проще – повернулся к укладывающемуся рядом спать мужу и все. Но когда Брендон ложился, обнимал его и легко с намеком ласкал, Николасу безумно хотелось, заняться любовью так, как они привыкли.
Салливан понимал его затруднения и создавал ситуации, в которых им было проще, естественнее перейти к сексу. Но это не помогало, будто сломалось какое-то хрупкое равновесие их взаимопонимания. Раньше не успевал Брен начать, как Никки подхватывал и включался, делая все именно так, как было нужно обоим. Они оба хотели бы вернуть это состояние.
Как-то, вешая брюки в шкаф, Брендон заметил край клетчатой ткани, килт, их юбка мира и невольно улыбнулся - что Никки только в нем ни вытворял.
Брать Николасову юбку он не стал, решил купить новую, нашел магазин, где торговали национальной одеждой, долго выбирал цвета.
- Примерочная там, - консультант бодрый старик смотрел на него с неодобрением и, по-видимому, считал, что «сэр» пришел случайно или поиздеваться.
- Не нужно, упаковывайте, - Брен уже жалел, что вообще сюда зашел.
Вернувшись домой, он пожалел еще сильнее. Ну, в самом деле, глупость, и с чего ему это вообще в голову взбрело?
Во-первых, нельзя покупать вещи без примерки – это пустая трата денег. Во-вторых, это юбка, и этим все сказано. Лет в шесть он как-то надел мамино платье, просто из любопытства и детского желания подражать. И вот когда Брендон сидел перед зеркалом покачивал ногами под подолом в ромашках и красил губы жирной, но невкусной помадой, в родительскую спальню зашел отец. Как его тогда выпороли, Брен забыл, зато прекрасно помнил слова, которые были сказаны.
Уже взрослым, Салливан часто замечал, что ему нравятся некоторые детали женской одежды. Об этом не принято говорить, но ему всегда казалось, что у большинства мужчин есть такое же притяжение-табу к кружевам-лямочкам. К чулкам, например, приятно прикасаться, натягивать на руку, есть что-то гипно-эротичное в том, как полупрозрачный шелк, капрон, атлас скользят по коже, облегают. Но каждый раз, замечая за собой подобное, он вспоминал отцовские слова, и это действовало отрезвляюще.
А вот теперь килт. В общем-то, это юбка только мужская, одновременно эти два факта никак не укладывались. Николас и его килт – другое дело, ведь Гарриган шотландец, да и вряд ли было что-то что Брен не простил бы мужу.
Если уж купил, нужно хотя бы раз надеть, а завтра он отвезет его обратно и сдаст. Брендон натянул плотную, в крупную клетку ткань поверх трусов, застегнул мелкие пуговки сбоку и посмотрел на свои ноги. Зря только деньги выкинул. Подошел к зеркалу в дверце шкафа, нет, в таком виде он Нику точно не покажется. Мелькнула мысль, что может, станет лучше, если побрить ноги, и Брен истерически хихикнул, поняв, что «лучше» означало «женственнее». Только этого не хватало. Нет, определенно, нет. Чтобы разочароваться окончательно, он повернулся боком, спиной. И как то же самое сочетание тела и клетчатой юбчонки на Николасе может выглядеть восхитительно? Почему коленки Никки хочется гладить и кусать, почему невозможно отвести взгляд от того, как перемещается ткань над ягодицами при ходьбе? Под килт Ника хотелось немедленно залезть и сделать что-нибудь особенно непристойное, а из зеркала на Салливана смотрел костлявый идиот в мини-юбке. Какой-то извращенец, как говорил отец. Где же то волшебство, из-за которого Брен подтягивал повыше клетчатый край на спящем любовнике, обещая себе, что трогать не будет, только посмотрит. А потом прикасался и не стыдился – искушение было слишком велико.
Шерстяная ткань кололась, и он почесал бедро и еще с другой стороны. Несомненным плюсом этого предмета одежды являлась доступность труднодосягаемых в брюках мест. Правда, сначала нужно убедиться, что рядом нет свидетелей.
Насмотрелся, хватит. Мысленно Брендон уже возвращал бесполезную тряпку в магазин, как вдруг хлопнула входная дверь – Николас, наверное, взял такси.
- Брен?
- Да, я здесь! Подожди немного, сейчас выйду! – он выглянул в коридор на секунду, а затем попытался быстрее освободиться от килта.
Тут-то и оказалось, что расстегнуть утопающие в ткани пуговки, сложнее, чем застегнуть. Салливан, едва не ломая пальцы, воевал с пластмассовыми кругляшами и клял себя за то, что не догадался осуществить примерку в ванной. Хорошо, что Николас без игр не такой уж любопытный: сказано «сейчас выйду», он дождется. Брен уже дергал, поддевая ногтем, предпоследнюю пуговицу, когда за спиной раздался то ли вздох, то ли стон.
- Вот это да. – Гарриган смотрел, приоткрыв рот, потом тряхнул головой и подошел ближе к замершему мужу. - Нет-нет, не снимай! – и хрипловато, возбужденно засмеялся, протягивая руки.
Брендон даже не смог ответить, пораженный его реакцией, чтобы добиться от любовника такого желания без игры ему обычно приходилось немало потрудиться. И вот Ник совсем рядом еще в буднем своем костюме, при галстуке потянул его за шею вниз – целоваться, а сам запустил лапы под юбку.
- Трусы не нужны, ты же знаешь, - стянул их и начал тискать задницу партнера. – Это какое-то сумасшествие, тебе так не кажется?
Брен был со всем согласен и, целуя в ответ, по-танцевальному покачивая Николаса в объятиях, маленькими шажками попятился к кровати. Но тут зазвонил таймер – пора вынимать из духовки куриные шарики. У Салливана включился рассудок
- Пока ты ужинаешь, я подготовлюсь.
- Я сам это сделаю, - прошептал не отстраняющийся далеко Николас, до этого момента он сжимал пальцами ягодицы любовника, а теперь осторожно потрогал анус. – Я смогу.
- В другой раз. – Почему-то позволить Нику фингеринг, казалось еще более стыдным, чем понимание, что сегодня его будут иметь, задрав юбку. – Иди, поешь.
Брендон еще не вышел из комнаты, как его догнали и бесцеремонно подняли подол. Так они и добирались до кухни: Салливан и следом вцепившийся в килт муж. Даже еда не отвлекла Николаса, в ванной пришлось запираться, и подготовка не стала приятнее от того, что Гарриган скребся под дверью, упрашивая дать посмотреть. Неужели Брен так же себя вел? Хотя его Никки точно не был в претензии.
Едва дверь открылась, как Брендону настойчиво стали подсовывать куриный шарик, пачкая губы соусом, что ж можно сказать поужинал. Наконец, они добрались до постели, а Николас так жадно и суетливо его ласкал, что не оставалось сомнений: все закончится быстро и нелепо, как раньше. И хотя Брен сам предложил, добивался, провоцировал мужа на это, он все равно был немного разочарован. Он выложил на кровать презервативы и смазку, но обещанного «я сам» не дождался – Ника вело. Вот так всегда, если Никки хотел ласки, то мог только принимать ее и отвечать, а какие-то направляющие действия ему не давались. Никки? Он, держа Салливана за плечи, будто тот мог сбежать, спускался «чмоками» к животу. Брендон потянул любовника наверх, но потом решил: пусть развлекается, а он пока помечтает, что это Никки. Это занозистый, улыбчивый Чертополох присосался к его груди. Брен даже хмыкнул, серьезно, соски? Ну, пусть будет, как ты хочешь. И поглаживая Николаса по прогибающейся под ладонью спине, смотрел, как тот, смешно прижимаясь носом, словно младенчик сосет его грудь. Даже слов не подобрать для описания, кроме как «мило». Мило и щекотно, но, пожалуй, хватит. То есть уже можно перестать.
Ник действительно оторвался от своего занятия, взглянул на него как-то рассеянно и занялся другим соском. Так. Конечно, хорошо, что он так увлечен телом партнера, но вот это уже не прелюдия, это вообще к сексу, которым они собирались заняться, не имеет отношения. Никки держался за мужа и… во всяком случае, это точно не предварительные ласки.
- Эй, - его даже неловко было отвлекать.
Тот поднял голову, осоловело поморгал и заизвинялся непонятно за что, смущенный и краснеющий. Его Никки.
- Ты всегда можешь делать, - Брендон поглаживал сидящего на нем верхом любовника по бедру, - как тебе нравится.
Он ласкал Николаса все откровеннее и увереннее, и тот начал раскачиваться и тереться об него. Килт давно сбился наверх, а трусы Гарригана трещали по швам из-за того, что их тянули в разные стороны. Брен смотрел, пытаясь оглядеть любовника одновременно всего, как же он скучал по таким моментам! Волевым усилием перестал ласкать мужа, который уже постанывал и нетерпеливо подпрыгивал на его животе - пора уже, а то они и не трахнутся. Раскатал презерватив по члену Николаса, нанес смазку. Руки мелко дрожали, так хотелось смазать себя, чуть приподнять возбужденного, желанного Никки и посадить, как следует, чтобы ерзал и раскачивался, чтобы сдерживался, двигался, искал ритм и все это с его членом внутри. Но они договаривались о другом. Салливан собрался перевернуться и встать на четвереньки, но партнер не захотел отпускать, тогда он просто раздвинул ноги и толкнул Ника, показывая, чтобы тот сместился. И вот все готово, Николас улегся сверху, снова потерся, размазывая лубрикант, а Брендон пробовал направить его своей рукой. Неудобно и оба, несмотря на желание, хотели бы заниматься этим не так. Никки уперся лбом мужу в грудь и замер на несколько секунд, потом решительно высвободился из объятий обеспокоенного Брена и снова оседлал его. Он долго устраивался на не понимающем, что происходит Салливане, затем взял его руки и положил их на себя.
- Никки.
Тот просел посильнее и двигал тазом, одной ладонью опирался Брендону на грудь, а другую завел за спину и неровно дрочил ему. Он же не собирается? Они не готовы, Ник не готов. Брен на пробу прикоснулся между ягодиц мужа, тот расслабился и палец на одну фалангу пропустил. А потом видно решил не останавливаться на достигнутом и, привстав, попробовал насухую насадиться сам. Брендон сел и удержал его от этого.
- Никки, ты хочешь? Давай потихоньку, не торопясь. Позволь мне, ладно? – он обнял своего Чертополоха и, зачерпнув смазки, осторожно принялся растягивать его.
Николас сперва отворачивающийся и смущенный снова начал постанывать, прижиматься и тереться – у них получалось, и Салливан очень боялся сломать настрой. Он шептал что-то бессмысленно ласковое и был почти уверен, что Никки тоже слышит только тон, а не слова, глушил стоны мужа поцелуями и входил так медленно, как только мог. Они едва успели двинуться несколько раз, просто качнуться навстречу, и Николас кончил так бурно, что Брен не удержался и ушел следом от одного только вида, как любовник приоткрывает рот, дрожит весь и неосознанно трогает свой живот, а потом затихает в его объятиях. Расцепляться совсем не хотелось, Ник прижался щекой к его щеке и дышал в ухо, так и надо . Немного погодя Никки снова отвел руку назад и потрогал свой сфинктер, растянутый вокруг члена мужа.
- Ты видишь это?
- Да, Никки, ты мой.
- Я бы тоже хотел посмотреть, - и он, отвернувшись, медленно поднялся, нашел трусы, но остановился и улыбнулся уголком губ. - Я в душ, ты со мной?
Утром Брендон проснулся до звонка будильника от того, что ему щекотали шею лохмы Ника. Вчера после душа они вернулись в постель вместе, ласкали друг друга, но так и не решились на второй раз. Вот теперь самое время. Салливан погладил, закинувшего во сне на него ногу партнера, весь голенький, такой беззащитный и родной. Его Никки.
Тот зачмокал еще сонный, завозился, тыкаясь в Брена своим стояком и притираясь к его. Ложиться сверху, наверное, рано, но ведь можно на боку. Гарриган, часто моргая, придвигался все теснее и теснее и в конце концов просто заполз на него, а вместо того чтобы целоваться они начали тереться носами. Эта близость, нежность и согласие отвлекли Брендона от утренних поползновений, но в голове прояснилось, когда Никки, нащупал его соски и сдвинулся ниже, чтобы снова их пососать. Да что ж это такое? Николас очень увлекся, и после вчерашнего было даже больно, не говоря о том, что Брен чувствовал себя кормящим отцом, а не любовником. Ему как-то сразу стало ясно, что Ник тоже если и получает удовольствие от процесса, то не эротическое. Откуда вообще у него такие желания? Раньше он всего-то щипал мужа и играючи тянул его за волоски на груди.
Николас присосался сильнее, и было в этом что-то настолько отчаянное, детское, что Брен, стиснув зубы, терпел, пока тот закончит. А когда Никки оторвался, настроение не способствовало сексу, да и у обоих уже не стояло.
- Прости… я не знаю почему. Не буду так больше, - кажется, Гарриган сам удивился.
- Все в порядке, ты полежи еще, я разбужу, - и Брендон поднялся с мыслью, что сегодня для него даже легкая рубашка будет пыткой, не говоря уже о пиджаке.
Он поставил чайник и пошел в душ, представляя, как через двадцать минут разбудит мужа минетом. Да, Салливан, ты ничуть не изменился.
Занавеска дважды звякнула колечками, и к нему сзади прижался тот самый муж, обнял за талию, покусал лопатки. Нужно сделать воду потеплее, как нравится Николасу.
- Я хочу искупить вину, - Ник подлез ему под руку, имитируя объятие, которое тут же превратилось в настоящее.
- Готов помочь, - он и в самом деле очень быстро стал готов.
А когда Никки оперся локтями на стену и оттопырил попку, да так, что ягодицы чуть раздвинулись, Брен даже не понял, как оказался на коленях. Он давно не вылизывал мужа, тот стеснялся и после каждого раза, запинаясь, объяснял ему, насколько это негигиенично. Вот и теперь попытался оттолкнуть, вырваться, но стоило взять его за яички, как Никки сделался послушным, а затем и вовсе начал раскачиваться вперед-назад, раскрываясь для языка любовника. Оба так завелись, что Салливан на долгий секс не рассчитывал. Но он толкался в Николаса снова и снова, а тот, прижимаясь лбом к плитке, стонал, вскрикивал, пытался держаться за чужое бедро и пока не кончал. Брен тоже не мог закончить, он держал мужа так крепко, что временами отрывал от стены, вбивался в него с небольшой амплитудой только для того, чтобы каждый раз вжаться еще теснее. Наконец, Никки сильно двинулся навстречу его фрикции, весь задрожал и крышесносно стиснул его внутри. Черт побери, да. Брендон хотел поцеловать мужа, но только прижался к его плечу с открытым ртом. Вода била тонкими струями, как и прежде и все так же стекала в слив, какое ей дело до двух счастливых, пьяных друг другом мужчин?
Николас сидел за столом на кухне, но вместо того, чтобы пить молоко, которое он требовал и получил, Гарриган глядел на мужа. Просто не отрываясь, смотрел.
- Что? – Брен перемещался между холодильником и плитой, прикрытый только полотенцем. – Что такое?
- А давай, не пойдем сегодня ни на какие работы, - Никки перегнулся чрез стол, улучил момент и схватил край полотенца.
- Ах, ты, - Салливан поймал ускользающий махровый хвост. – Отдай, окно же рядом.
- Наплевать, пусть мне завидуют!
Шутки шутками, но теперь нагота Брендона принадлежала мужу и была только для него, поэтому «выгуливать удава» перед чужими окнами стало недопустимо.
Восстановленное равновесие кружило голову, не хотелось расставаться из-за страха, что оно вдруг исчезнет, но работа заявляла права на обоих.
«Жду вечера. Может, зайдешь за мной сегодня?»
Брен едва успел войти в кабинет, как получил сообщение и улыбнулся, читая. Конечно, он зайдет. Конечно… черт. Сегодня у него встреча с парнем, дублером Ника. Черт. Хотя времени оставалось в обрез, Салливан был бы рад, если бы именно сегодня ничего не вышло. Сегодня должно принадлежать им с Николасом.
Вечером в баре он познакомился с Джоем. Тот мешал виски с колой, носил бликующие в полутьме рубашки и говорил с болезненным для уха южным акцентом. Но Джой подходил, ко всему прочему он спокойно отнесся к съемкам и согласился на разумную цену, единственное, на что его пришлось уговаривать - окрасить несколько прядей в седину. Брендон должен был думать, что ему повезло.
Очень немногие любители порно знают о нем столько же, сколько Салливан, а он никогда не думал, что съемки - это просто. Брен тайком взял синие боксеры Ника и его туалетную воду, он настраивался и фантазировал о муже, но под обжигающим, липнущим к коже светом, с чужим, несмотря ни на что, человеком, ощущая на себе прицел камеры, это оказалось слишком трудно. Он смог, потому что так было нужно, и Джой даже сказал, что вышло неплохо, но когда оператор, который управлялся со студией в одиночку, прокрутил отснятое, Брендон разочаровался. Он не ждал качества профессионального фильма, но то, что получилось было слишком уж корявым, нелепым даже смешным, а от своего вида его вообще замутило. Жил спокойно и не знал, как выглядят его гениталии крупным планом.
Брен приполз домой глубоко за полночь, но не успел повернуть ключ в двери, как та открылась – Николас его дождался. Когда муж забегал вокруг, предлагая то ванну, то ужин, то выпить, стало только хуже, и Брендон, попросив его не обижаться, отказался от всего и лег на диван, потому что не хотел приносить, то ощущение нечистоты в их постель. Он проснулся под утро и первое что увидел, был спящий рядом на полу, Ник в одеяле.
Если в первый съемочный вечер у Салливана еще оставались какие-то иллюзии и надежды, то второй день развеял их окончательно. Джою пришлось хорошо потрудиться, чтобы было, что записать. Брена буквально воротило от необходимости трахаться напоказ, и что еще хуже в этом отвращении он узнавал свои прежние, времен одиночества ощущения, когда только раздеваясь, он уже понимал, что все будет однообразно и бессмысленно. А теперь еще и камера убивала всякий намек на интимность, превращая секс в рутинную, механическую работу вроде мытья машины. Закончили они поздно и не стали смотреть, что вышло, даже балагур Джой вместо шуток предложил пропустить пару виски. После первой рюмки оба согласились, что порнуха уже никогда не будет для них прежней, после второй хастлер немного рассказал о себе. Обычная история: на заработки его отправил любовник. Брендон посочувствовал, согласился, что терпение – это не всегда добродетель, отказался от предложенного «просто так» минета и отправился домой. Потому что ему было к кому. Засыпая рядом с мужем, он почему-то все вспоминал Джоя: «А твой этот Никки, он из наших? Нет? Жаль, я сказки очень люблю, знаешь ли, хотелось услышать, как кому-то раз и повезло. Без сказок-то становится совсем тошно».
Сказочное спокойствие Гарригана, оплаченное потом и спермой его партнера, трещало по швам из-за самого Николаса – он захотел прийти на съемки и познакомиться со своим дублером. Попытки объяснить ему невозможность этого визита ни к чему не привели, и тогда Брен просто отказался упоминать данную тему и подчистил все контакты на всякий случай. Он вообще думал, что муж постесняется лишний раз заговорить об этом, ведь Никки даже от зеркала в спальне отказался, правда, это было до их чертова отпуска.
Сколько нужно отснять «натуры», чтобы нарезать фильм средней паршивости? Сначала казалось, что хватит трех-пяти заходов по час-полтора – чтобы было из чего выбрать, но процесс съемки оказался сложнее и болезненнее, чем представлялось, поэтому Брендон решил: три дня и что получится, то получится. Не ждет же Эндж, что он, отягощенный возрастом, отношениями и мнительностью, изобразит ей Брента Корригана*?
Словом, отправляясь на студию в третий раз, Салливан планировал завершить свои актерские попытки. Оператор занимался камерами и освещением, шурша оберткой сэндвича, он, похоже, ел все время, пока бодрствовал, и во время съемки Джой, не сбиваясь с ритма, прятал лицо, чтобы поржать, когда особенно громкое жевание или питье заполняло паузы между их с Брендоном показными стонами. Последнему тоже казалось, что это профессиональное безразличие отвлекает больше, чем возможный вуайеризм. Люк устанавливал камеры, садился в угол с журналом и сэндвичем и отсутствовал до тех пор, пока его «актеры» не дадут отбой.
Быть может из-за понимания, что сегодня – последний раз Брену было чуть легче и привычнее что ли чем раньше. Он кивнул оператору и Джою, который, судя по звукам, резался в «птичек» на телефоне, и не спеша, разделся, развешивая одежду на стуле. Все-таки он бы предпочел этого не делать. Стянул трусы. Если бы это от него зависело.
Хастлер с нарочитой грациозностью поднялся из кресла, вылез из длинной футболки и первым оказался на кровати.
В процессе съемки Брендон уставал не столько от того, что приходилось делать, сколько от постоянных напоминаний себе «это Никки, это мой Никки». А зачем он должен был постоянно помнить об этом? На пленке все равно кувыркались два каких-то недоделка, и эпизоды , где он с «Ником» от прочих не отличались. Сегодня они думали сделать «наездника» и миссионерскую – позы лицом к лицу Салливан откладывал до последнего. Перед камерой не зажмуришься, ему придется смотреть в глаза Джою и смотреть с любовью. Начали с 69-ой вроде как для разогрева, каждый уже приспособился, и ласки только выглядели настоящими. Здесь цель - не удовольствие, а время, в течение которого ты должен демонстрировать «желание». Джой, прекратил имитировать минет и показал бурный, но, вероятно, слишком быстрый и картинный оргазм и очень достоверный отходняк. Брендон ненадолго прилег рядом, обнимая и лаская.
Пора приступать к аналу. Резинку обязательно. Незащищенный секс мог бы стать демонстрацией выдуманной близости, но насколько бы хорошо Салливан ни относился к проституту, дома его ждал муж, и этим все сказано.
Джой лежал на спине и гладил себя, каждым жестом напоминая, что он не Николас, а затем взял и поманил пальцем.
И на плечи Брену опустились теплые, родные ладони.
Брендона всего аж дернуло даже не понятно от чего: того, что у них оказался свидетель, страха быть пойманным Эндж на обмане или того, что это – его муж. Здесь.
- Прости. Прости, я хотел только взглянуть и сразу уйти, - забормотал полностью одетый Ник,
продолжая держаться за любовника.
- Все в порядке, - на автопилоте ответил Брен. - Мы уходим.
Он поднялся, понимая, что нужно одеться, собраться с мыслями и увести Никки отсюда, а потом уже решать остальные вопросы. Успел услышать, как партнер, для которого он делал все это, шепнул хастлеру: «Помоги мне», а затем они вдвоем опрокинули Салливана на постель. Сперва, он сопротивлялся равнодушно и в полсилы и только потом догадался, что его держат по-настоящему. Николас лег сверху ему грудь и пытался успокоить. Какое к черту спокойствие?
- Дома обо всем поговорим, - отрезал Брен и толкнул усевшегося на его ногах Джоя.
- Разреши мне остаться! Пожалуйста! Я очень хочу.
-Да ты что, - он даже не знал, как говорить с мужем, чтобы это не нанесло еще больший вред.
- Пожалуйста, ведь это же всегда можно вырезать, - Ник придавливал его к кровати и гладил по лицу. – Когда еще так получится? А он симпатичный.
Джой тут же оказался у Николаса за спиной и попробовал расстегнуть ему рубашку, вытянул ее из брюк и запустил под нее ладонь, прикасаясь к животу. Это было уже слишком, Брендон спихнул с себя чужой вес и поднялся вместе с любовником, уцепившимся за его шею.
- Отвали, - это Джою и начал заправлять Николасову рубашку обратно в брюки.
Он уже в который раз замечал, что иногда неосознанно делает за мужа то, что обычно взрослые делают для себя только сами: вытирал после душа, укрывал одеялом, намазывал бутерброды и вот теперь заправлял рубашку. А Никки все позволял и принимал как должное. Значит ли это, что Брен делал все правильно? Ему бы очень хотелось верить, что так, ведь стремление таким странным образом заботиться о партнере было чем-то вроде проснувшегося инстинкта: он понимал, что это глупо, но перестать не мог.
- Для меня, только разочек! – Ник все еще его уговаривал. – Хотя бы чуть-чуть!
- Никки, - сопротивляться просьбам мужа он так и не научился, а ведь должен бы. Вот и теперь, вместо того, чтобы встать и уйти, он начал слушать Николаса, а слушая, уже не мог ему отказать, как бы неправильно это ни было. – Ты будешь жалеть потом.
- Не буду! – чертов упрямец. – Я ни о чем, что мы вместе делали, не жалею, - и шепотом, - я и в этом хочу быть с тобой.
Брен опустил голову, соглашаясь на все. К черту разум, камеры и посторонних, если Никки хочет быть с ним.
Они так и поцеловались: голый, стоящий перед кроватью Салливан и его застегнутый на все пуговицы, топчущий ботинками покрывало муж. Брен невинно обнимал его за плечи и сжимал пальцы в каштановых волосах еще ни разу после отпуска не остриженных. Вдруг Ник удивленно охнул ему в рот, это Джой, решивший, что пора подключаться, снял с него брюки с бельем и ущипнул за задницу. Пришлось снова отгонять обнаглевшего хастлера, делиться Брендон точно не собирался. Он прикрыл любовника ладонями, но тот заерзал, хихикая – Джой трогал его бока. Пришлось уложить Никки, прикрывая от посягательств. Брен отвлекся на пуговицы, а затем поднял взгляд и увидел двух целующихся Николасов. Странно, но проститут вдруг стал очень похож того, кого он должен был изображать. «Ники» только неглубоко соприкоснулись губами, а затем тот, который привычно держался за плечо мужа, облизнулся. Второй тут же повторил за ним. А затем оба, щека к щеке посмотрели на Брендона.
- Нам всего поровну, - кажется, даже сказали они это синхронно.
Салливан заметил, что оператор растеряв «профессиональное» равнодушие таращится на них и в кои-то веки не жует.
Хотя техничности в их действиях не было совсем, и это скорее напоминало замедленную борьбу, чем секс, но энтузиазм двоих из трех просто искрил.
Гарриган одной рукой ерошил волосы партнеру, который, запрещая себе думать, отсасывал ему, а другой водил по члену своего «близнеца». Неровно водил, то и дело сбиваясь, забывая про все кроме, желания, чтобы его взяли в рот поглубже, но когда Джой захотел кончить ему на лицо, Никки был против. Они переменили несколько положений, выбирая, Николас подразнивал бдительно охраняющего его тылы мужа, и пытался хотя бы немного внимания уделить хастлеру. Устроиться так, чтобы были довольны все, не получалось, наконец, Джой предложил «бутерброд».
Видеть, как легко Никки соглашается заняться с кем-то сексом, как без сомнений надевает предложенный презерватив и глухо постанывая, вставляет, оказалось физически больно, Брена не могло успокоить даже то, что себя партнер оставил для него.
Эта боль невынимаемым гвоздем засела возле сердца. И не исчезла ни тогда, когда Николас оперся на него спиной, позволяя двигаться за них обоих, отдаваясь, теряя контроль. Ни когда они уже оделись, и все формальности были закончены. Если Ник захочет, то запросто может получить и Джоя, и любого другого парня, а это даже хуже, чем, если бы он спал с девушками. Хуже потому, что совсем недавно это было только для них, только между ними – маленький закуток в публичном доме плотских удовольствий, принадлежащий только Брену и его Никки. А теперь дверь открыта.
- Хороший он парень, правда?
Брендон смог кивнуть, глядя на листок с номером телефона, зажатый в пальцах любовника. Номер Джоя он знал наизусть. Ты ведь не думал Салливан, что так будет? Догадывался, но не думал об этом. Да, ладно, вы и так долго продержались. Ник не изменял ему после Энни, он не настолько хороший притворщик, чтобы скрыть связь. Но как можно ждать, что такой общительный, открытый и безмерно обаятельный мужчина не захочет свободы? Он – твоя полная противоположность, ты уехал из дома в один из самых крупных городов Штатов, он – в воюющую страну Третьего мира. Ты нагулялся и хочешь, впервые сам хочешь жить с кем-то и для кого-то, он же только начинает открывать для себя прелести жизни без обязательств.
Брен понял, что не может вдохнуть. А ему нужно. Очень нужно. Он должен сказать, чтобы Николас не уходил совсем, что можно жить вместе и встречаться с другими, что он будет ждать его... всегда. Ничего подобного нельзя говорить партнеру, но он скажет, как только вдохнет.
- Ты что? – Ник обернулся и осмотрел пустующую улицу. – Призрак увидел? Брен?
Но едва тот открыл рот – сказать, что собирался, как Гарриган продолжил.
- Включи музыку, а?
И засунул свою всегда теплую ладонь мужу в карман к его руке.
Ты чертов неврастеник, Салливан. Это же твой Никки!
Дома Брен той же ночью вытащил бумажку с телефоном из кармана любовника, а потом снова после долгого перерыва проверял его почту, звонки и сообщения. Просматривать е-мейлы Ника ему было особенно стыдно, потому что паролем оказалось «НиккиСалливан». О пропавшем номере Джоя Николас так и не вспомнил, а пароли к мылу, как и пин коды он всегда записывал в блокноте, который хранил рядом со стопкой документов. Хотя «история» каждый раз тщательно чистилась, и блокнот лежал точно так же, как прежде, Брендону все равно казалось, что муж догадывается о поисках и тихо смеется над его глупой ревностью.
Нечистая совесть делала Брендона раздражительным и без меры уступчивым, так они едва не оказались владельцами красного спортивного автомобиля. Но это совсем другая история.
P. S.: Энджи приглашала их в гости в любое время «как старых друзей».
Джой на последнюю сотню решил пообедать в шикарном ресторане на Мальберри стрит и сгоряча нахамил соседу, который засмотрелся на него. Потом так же сгоряча переспал с этим соседом и с тех пор работал в его ресторане. А остальное ни-ни.
*Брент Корриган – порноактер. Начал сниматься еще до совершеннолетия.
Предупреждения нафиг
читать дальшеГарриган обернулся, перехватил отчаянный взгляд мужа, увидел Богиню рядом, и обратно он уже бежал. С разбега налетел на Брендона и вцепился в него, обнимая.
- Я с тобой.
Брен пытался его оторвать от себя, уговаривал, даже угрожал – бесполезно. Энджи с усмешкой наблюдала за этим представлением, а затем предложила поговорить в ресторане зала ожиданий. Они расселись, Ник так и не отпустил руку любовника, за что удостоился равнодушно-любопытствующего взгляда официанта.
- Вы в порядке, мистер Гарриган? – Богиня спросила почти заботливо.
- Нет. Я буду в порядке, когда окажусь дома.
- О. Это же Нью Йорк 68-ая 106? У вас перед дверью серый коврик, правильно? – она вдруг показалась совсем не юной, просто хорошая наследственность и недешевый уход скрадывали возраст.
Теперь Николас понял, почему Брен так упорно не хотел говорить с ним об этой женщине, а еще он заметил, как следом за ними зашли трое парней, совершенно однозначно телохранители.
- Я не оправдываю Хуана, - Эндж обращалась к Брендону. – Но то, что сделал ты, простить и забыть не могу, это моя земля и мой человек. Ты должен компенсировать мне потерю.
- Сколько? – с надеждой спросил Ник.
- Не деньги. Вы не сможете набрать достаточно, чтобы хотя бы удивить меня, мистер Гарриган.
- Тогда что?
- Ответь своему партнеру, Брендон.
- Я бы решил, что тебе нужен секс, но мы оба – не твоя категория.
- Верно и… верно. Попробуй угадать, какой выход из ситуации меня устроит.
У Салливана была минута на раздумье, пока перед ними расставляли закуски и напитки, хотя никто из них заказ не делал. Затем он что-то сказал Эндж по-испански, та отрицательно покачала головой. Николас ничего не понял, отчего встревожился еще сильнее. Какого черта не на английском? Брендон снова заговорил, но теперь это уже точно были умоляющие интонации.
- Отношения не пошли на пользу твоей фантазии, - Богиня поморщилась. – Вы участвуете обязательно, мистер Гарриган, - обернулась она к Нику.
- Спасибо.
- Итак, я хочу двухчасовой фильм с вами. Хорошие планы и без халтуры, ясно?
- Да, - голос у Брендона сорвался.
Николас молчал только потому, что пока еще не понял о чем речь.
- Я получу это?
Брен кивнул в ответ и погладил мужа, до которого, наконец, дошло, по удерживающей руке. Может, пытался успокоить, а может, гладил потому, что удивленно открывающий рот Никки, больно вцепился в него.
- Срок месяц. Я напишу тебе контакты тех, кто поможет с оборудованием и съемками. – Эндж еще что-то говорила, но силы слушать были только у Салливана. – И постарайся сделать все качественно с первого раза, если мне не понравится, придется переделать. – Она поднялась, и телохранители, сидевшие за пустым столом неподалеку, тоже собрались уходить. - Впрочем, если понравится, тоже придется.
Ник молчал, пока они не сели в самолет и не взлетели, только тогда, завернутый в одеяло и принявший двойную порцию виски, он тихо шепнул партнеру.
- Я не смогу это сделать.
- Знаю, Никки, - Брен устроился в своем кресле так, чтобы тому было удобнее спать у него на плече. – Не думай больше об этом, тебе не придется.
- Как не придется?
- Ни о чем не волнуйся, спи.
- И все-таки, - прямо ему в шею спросил Гарриган, - как ты надеешься выкрутиться?
Вышколенный персонал первого класса не позволял себе лишнего взгляда в их сторону, так что поцелуй можно сказать, никто не увидел.
- Просто забудь об этом, мы летим домой, и скоро все станет как прежде.
Когда он уже думал, что Николас заснул, тот вдруг поднял голову.
- Ты думаешь найти замену, да? А вдруг она поймет?
- Надеюсь, что нет.
Дом встретил их той особой атмосферой, которая свойственна необитаемым помещениям. Это запах обычной, ежедневной жизни, обязанностей, наседающих прямо с порога и круговерти быта двух проживающих вместе людей.
Брену нужно было позвонить на работу, разобрать вещи, просмотреть счета, накопившиеся за время их отсутствия, сходить за продуктами, но Никки попросил полежать с ним, и они легли.
- Может, стоит съездить в больницу? – Брендон не хотел напоминать о том, о чем стоило забыть, но и не спросить не мог.
- Нет, не нужно.
- Ты уверен? Прости, но лучше бы показаться. Или может, я…?
- Что ты там не видел? – ворчливо отказался Гарриган. – Никуда не поеду. – Осторожно повертелся, повздыхал. - Дома лучше всего.
И это действительно так. Здесь спокойно, и каждая вещь напоминает о том, что они у себя, они есть друг у друга. Словно убеждаясь в этом, Брендон медленно поглаживал мужа по волосам и сам чувствовал, как тот тепло трогает его спину. Это не прелюдия, а всего лишь момент обоюдного одомашнивания. Никки успокоится, заснет и можно будет тихо разобраться с делами.
Вдруг в его брюки скользнули ладони, а вот это уже означает совсем другое. Это приглашение и предложение, но не сейчас же! Брен думал, что должно пройти время, и приготовился ждать, пока можно будет хотя бы понемногу начать возвращать прежние отношения. В том, что случившееся сильно ударило по мужу, он ничуть не сомневался – Ник очень остро воспринимал даже угрозу насилия. Брендон понял это еще в самом начале их встреч и никогда не позволял себе ничего, что могло бы напугать его.
Теперь же внезапно откровенные ласки, Николас прижимался тесно и тыкался поцелуями, куда попадет, расстегивал ему брюки и наглаживал, правда, слишком нервно и настойчиво.
- Никки, подожди, ты что?
Один ласковый вопрос, и напор Гарригана исчез, наоборот он как-то робко и не глядя в глаза, отодвинулся от мужа.
- Хочешь, я еще раз помоюсь?
- Зачем? Черт, это-то здесь причем? – вот ситуация, как бы Брендон ни поступил – все будет неправильно. – Kisunia, давай отдохнем сначала?
Николас кивнул в ответ и отвернулся от него, но хотя бы не был против объятий.
Следующие дни еще до выхода на работу Салливан посвятил поиску Никовой копии, и ему хронически не везло, всегда находилась какая-нибудь мелочь, которая портила дело. Он даже начал подумывать, а не уговорить ли любовника сделать татуировку, как у одного из парней.
Дома тоже было не все гладко. Николас пытался сделать вид, что все по-прежнему, но на деле, ему становилось только хуже. Раньше им помогали игры, но теперь Гарриган не мог играть, он оставался собой серьезным и ни на секунду не забывающим о статусе и ответственности. Он сносил нежности, обеспокоенного Брена, а затем говорил, что не стоило так делать, он равнодушно съедал свои любимые блюда и не просил добавки, благодарил мужа так официально, что еще чуть-чуть и это было бы рукопожатие. Хуже всего обстояли дела в постели, этой показательной для них зоне отношений. Ник сам через три дня после приезда потребовал «исполнения обязанностей», при этом он попросил не ложиться на него – ладно, надеть резинку – пусть. Но несмотря на все предосторожности, ласки и включенный свет они так и не закончили – Николас запаниковал ни с того ни сего, и их уделом стал эконом-вариант: минет и работа рукой, но даже это получалось не всегда. Гарриган обвинял себя и то предлагал Брену связать его, то найти себе другого любовника. Которого Салливан и так искал, и не находил.
Брендону очень не хватало Никки, с его мягкостью, эмоциональностью, умением радоваться, а попытки добыть Никки из доктора Гарригана терпели неудачу. И возможно он бы привык к этому, если бы самому Нику было комфортно, но без игр стало плохо обоим.
Раньше именно игровые отношения помогали разрешить их самые личные и неудобные вопросы. Можно было легко спросить, что угодно и так же беспроблемно ответить. Теперь же надо было следить за тем, что говоришь своему человеку, и именно то, что хотелось произнести стало стыдным и невозможным.
- Как продвигаются съемки? – вот так топорно, прямо, безлично.
- Никак, я все еще в поиске.
- Жаль. А знаешь, - тут Брендону показалось, что на секунду появился его kisunia. – Когда все закончится, может, оставим себе одну копию, ведь это будет почти наше хоум-видео.
- Может.
Нет, ему показалось.
Николас удивлялся желанию мужа быть чутким, как будто совсем недавно это не было для них обоих в порядке вещей. Попытки ублажить, порадовать его он считал жалостью, которую не хотел принимать даже от Брена. Плюс ко всему, Ник жил с мыслью, что совсем скоро, его партнер, его человек будет трахаться с кем-то неизвестным, будет возвращаться домой, получившим то, что Николас сейчас не в силах дать и быть может, даже сохранит доказательство, напоминание об измене. Разумеется, это не измена, а всего лишь соглашение, но Гарриган так и не смог до конца убедить себя в этом. Если бы между ними все было хорошо, как прежде, то необходимого «любовника» Ник бы принял легче, то есть это ему так казалось. Мысль о том, что его Брен будет заниматься этим с кем-то другим, будет сравнивать, искать у нового партнера «сладкие» места мучила Николаса днями напролет, а ночью ему снились кошмары. «Сюжетов» было всего два: он корчится на земле под латиносом, и Брен выгоняет его из дома. Со временем страх, что Салливан не устоит перед искушением – хастлер представлялся Нику моложе, красивее и, разумеется, опытнее, чем он сам, сделался только сильнее. Он снова и снова пытался наладить их с мужем постельные отношения, но не выдерживал и зажимался, дрожал, отталкивал его. Потом старался не плакать в ванной, не просить у понимающего Брендона прощения, вместо этого обещал себе, что в следующий раз… Но наступал следующий раз и все повторялось.
Гарриган не находил себе места и невольно заражал партнера своей болью и сомнениями. Нужно было что-то делать, но что именно Брендон не знал, он уговорил мужа посещать психотерапевта и постарался внушить, что Ник всегда может рассчитывать на любую помощь с его стороны. Но именно помощь тот не хотел принимать. Просто забыть о том, что пришлось пережить, оказалось невозможно, отголоски, воспоминания об изнасиловании преследовали обоих, говорили они или молчали. И без того неловкие, редкие разговоры стали еще неприятнее, когда Николаса начала преследовать мысль, что он живет с убийцей.
«Ты часто думаешь о том… о нем? Что ты тогда почувствовал? А сейчас? Ты жалеешь? Он тебе снится? А если бы все было по-другому?»
Брен честно отвечал, что если и жалеет, то только о том, что произошло с его любовником, а снов не видит. Он вовремя заткнулся и не сказал, что если бы не угроза тюрьмы, он бы вообще о совершенном не беспокоился. А это было именно так. Брендон ни секунды не сомневался, что поступил правильно и если что испытывал, то удивление – до чего же легко у него вышло убить. У него, который и не дрался толком никогда.
Он волновался только о муже, хватался за любую возможность вернуть их близкие во всех смыслах отношения. Остальное, даже важное, отступило на второй план и дальше.
В конце концов, Салливан решил, что если у них обоих есть потребность, и не получается как раньше, значит стоит предложить другое.
- Хочешь попробовать сверху?
Ник подумал, что не расслышал.
- Не обязательно сегодня, как решишь – скажешь, - Брендон снова взялся за утюг и продолжил гладить рубашку.
- Ты серьезно? – мог бы и не спрашивать, любовник не стал бы этим шутить.
И Николас задумался. Для топа ему не хватало выдержки. Оба раза, что они пробовали, Нику сносило крышу, и он начинал соображать только после того, как кончал. Опозориться в третий раз он не хотел тем более теперь, но зато хотел Брена из-за вынужденных ограничений даже больше, чем когда либо. Знать бы только, как подступиться. Казалось бы, нет ничего проще – повернулся к укладывающемуся рядом спать мужу и все. Но когда Брендон ложился, обнимал его и легко с намеком ласкал, Николасу безумно хотелось, заняться любовью так, как они привыкли.
Салливан понимал его затруднения и создавал ситуации, в которых им было проще, естественнее перейти к сексу. Но это не помогало, будто сломалось какое-то хрупкое равновесие их взаимопонимания. Раньше не успевал Брен начать, как Никки подхватывал и включался, делая все именно так, как было нужно обоим. Они оба хотели бы вернуть это состояние.
Как-то, вешая брюки в шкаф, Брендон заметил край клетчатой ткани, килт, их юбка мира и невольно улыбнулся - что Никки только в нем ни вытворял.
Брать Николасову юбку он не стал, решил купить новую, нашел магазин, где торговали национальной одеждой, долго выбирал цвета.
- Примерочная там, - консультант бодрый старик смотрел на него с неодобрением и, по-видимому, считал, что «сэр» пришел случайно или поиздеваться.
- Не нужно, упаковывайте, - Брен уже жалел, что вообще сюда зашел.
Вернувшись домой, он пожалел еще сильнее. Ну, в самом деле, глупость, и с чего ему это вообще в голову взбрело?
Во-первых, нельзя покупать вещи без примерки – это пустая трата денег. Во-вторых, это юбка, и этим все сказано. Лет в шесть он как-то надел мамино платье, просто из любопытства и детского желания подражать. И вот когда Брендон сидел перед зеркалом покачивал ногами под подолом в ромашках и красил губы жирной, но невкусной помадой, в родительскую спальню зашел отец. Как его тогда выпороли, Брен забыл, зато прекрасно помнил слова, которые были сказаны.
Уже взрослым, Салливан часто замечал, что ему нравятся некоторые детали женской одежды. Об этом не принято говорить, но ему всегда казалось, что у большинства мужчин есть такое же притяжение-табу к кружевам-лямочкам. К чулкам, например, приятно прикасаться, натягивать на руку, есть что-то гипно-эротичное в том, как полупрозрачный шелк, капрон, атлас скользят по коже, облегают. Но каждый раз, замечая за собой подобное, он вспоминал отцовские слова, и это действовало отрезвляюще.
А вот теперь килт. В общем-то, это юбка только мужская, одновременно эти два факта никак не укладывались. Николас и его килт – другое дело, ведь Гарриган шотландец, да и вряд ли было что-то что Брен не простил бы мужу.
Если уж купил, нужно хотя бы раз надеть, а завтра он отвезет его обратно и сдаст. Брендон натянул плотную, в крупную клетку ткань поверх трусов, застегнул мелкие пуговки сбоку и посмотрел на свои ноги. Зря только деньги выкинул. Подошел к зеркалу в дверце шкафа, нет, в таком виде он Нику точно не покажется. Мелькнула мысль, что может, станет лучше, если побрить ноги, и Брен истерически хихикнул, поняв, что «лучше» означало «женственнее». Только этого не хватало. Нет, определенно, нет. Чтобы разочароваться окончательно, он повернулся боком, спиной. И как то же самое сочетание тела и клетчатой юбчонки на Николасе может выглядеть восхитительно? Почему коленки Никки хочется гладить и кусать, почему невозможно отвести взгляд от того, как перемещается ткань над ягодицами при ходьбе? Под килт Ника хотелось немедленно залезть и сделать что-нибудь особенно непристойное, а из зеркала на Салливана смотрел костлявый идиот в мини-юбке. Какой-то извращенец, как говорил отец. Где же то волшебство, из-за которого Брен подтягивал повыше клетчатый край на спящем любовнике, обещая себе, что трогать не будет, только посмотрит. А потом прикасался и не стыдился – искушение было слишком велико.
Шерстяная ткань кололась, и он почесал бедро и еще с другой стороны. Несомненным плюсом этого предмета одежды являлась доступность труднодосягаемых в брюках мест. Правда, сначала нужно убедиться, что рядом нет свидетелей.
Насмотрелся, хватит. Мысленно Брендон уже возвращал бесполезную тряпку в магазин, как вдруг хлопнула входная дверь – Николас, наверное, взял такси.
- Брен?
- Да, я здесь! Подожди немного, сейчас выйду! – он выглянул в коридор на секунду, а затем попытался быстрее освободиться от килта.
Тут-то и оказалось, что расстегнуть утопающие в ткани пуговки, сложнее, чем застегнуть. Салливан, едва не ломая пальцы, воевал с пластмассовыми кругляшами и клял себя за то, что не догадался осуществить примерку в ванной. Хорошо, что Николас без игр не такой уж любопытный: сказано «сейчас выйду», он дождется. Брен уже дергал, поддевая ногтем, предпоследнюю пуговицу, когда за спиной раздался то ли вздох, то ли стон.
- Вот это да. – Гарриган смотрел, приоткрыв рот, потом тряхнул головой и подошел ближе к замершему мужу. - Нет-нет, не снимай! – и хрипловато, возбужденно засмеялся, протягивая руки.
Брендон даже не смог ответить, пораженный его реакцией, чтобы добиться от любовника такого желания без игры ему обычно приходилось немало потрудиться. И вот Ник совсем рядом еще в буднем своем костюме, при галстуке потянул его за шею вниз – целоваться, а сам запустил лапы под юбку.
- Трусы не нужны, ты же знаешь, - стянул их и начал тискать задницу партнера. – Это какое-то сумасшествие, тебе так не кажется?
Брен был со всем согласен и, целуя в ответ, по-танцевальному покачивая Николаса в объятиях, маленькими шажками попятился к кровати. Но тут зазвонил таймер – пора вынимать из духовки куриные шарики. У Салливана включился рассудок
- Пока ты ужинаешь, я подготовлюсь.
- Я сам это сделаю, - прошептал не отстраняющийся далеко Николас, до этого момента он сжимал пальцами ягодицы любовника, а теперь осторожно потрогал анус. – Я смогу.
- В другой раз. – Почему-то позволить Нику фингеринг, казалось еще более стыдным, чем понимание, что сегодня его будут иметь, задрав юбку. – Иди, поешь.
Брендон еще не вышел из комнаты, как его догнали и бесцеремонно подняли подол. Так они и добирались до кухни: Салливан и следом вцепившийся в килт муж. Даже еда не отвлекла Николаса, в ванной пришлось запираться, и подготовка не стала приятнее от того, что Гарриган скребся под дверью, упрашивая дать посмотреть. Неужели Брен так же себя вел? Хотя его Никки точно не был в претензии.
Едва дверь открылась, как Брендону настойчиво стали подсовывать куриный шарик, пачкая губы соусом, что ж можно сказать поужинал. Наконец, они добрались до постели, а Николас так жадно и суетливо его ласкал, что не оставалось сомнений: все закончится быстро и нелепо, как раньше. И хотя Брен сам предложил, добивался, провоцировал мужа на это, он все равно был немного разочарован. Он выложил на кровать презервативы и смазку, но обещанного «я сам» не дождался – Ника вело. Вот так всегда, если Никки хотел ласки, то мог только принимать ее и отвечать, а какие-то направляющие действия ему не давались. Никки? Он, держа Салливана за плечи, будто тот мог сбежать, спускался «чмоками» к животу. Брендон потянул любовника наверх, но потом решил: пусть развлекается, а он пока помечтает, что это Никки. Это занозистый, улыбчивый Чертополох присосался к его груди. Брен даже хмыкнул, серьезно, соски? Ну, пусть будет, как ты хочешь. И поглаживая Николаса по прогибающейся под ладонью спине, смотрел, как тот, смешно прижимаясь носом, словно младенчик сосет его грудь. Даже слов не подобрать для описания, кроме как «мило». Мило и щекотно, но, пожалуй, хватит. То есть уже можно перестать.
Ник действительно оторвался от своего занятия, взглянул на него как-то рассеянно и занялся другим соском. Так. Конечно, хорошо, что он так увлечен телом партнера, но вот это уже не прелюдия, это вообще к сексу, которым они собирались заняться, не имеет отношения. Никки держался за мужа и… во всяком случае, это точно не предварительные ласки.
- Эй, - его даже неловко было отвлекать.
Тот поднял голову, осоловело поморгал и заизвинялся непонятно за что, смущенный и краснеющий. Его Никки.
- Ты всегда можешь делать, - Брендон поглаживал сидящего на нем верхом любовника по бедру, - как тебе нравится.
Он ласкал Николаса все откровеннее и увереннее, и тот начал раскачиваться и тереться об него. Килт давно сбился наверх, а трусы Гарригана трещали по швам из-за того, что их тянули в разные стороны. Брен смотрел, пытаясь оглядеть любовника одновременно всего, как же он скучал по таким моментам! Волевым усилием перестал ласкать мужа, который уже постанывал и нетерпеливо подпрыгивал на его животе - пора уже, а то они и не трахнутся. Раскатал презерватив по члену Николаса, нанес смазку. Руки мелко дрожали, так хотелось смазать себя, чуть приподнять возбужденного, желанного Никки и посадить, как следует, чтобы ерзал и раскачивался, чтобы сдерживался, двигался, искал ритм и все это с его членом внутри. Но они договаривались о другом. Салливан собрался перевернуться и встать на четвереньки, но партнер не захотел отпускать, тогда он просто раздвинул ноги и толкнул Ника, показывая, чтобы тот сместился. И вот все готово, Николас улегся сверху, снова потерся, размазывая лубрикант, а Брендон пробовал направить его своей рукой. Неудобно и оба, несмотря на желание, хотели бы заниматься этим не так. Никки уперся лбом мужу в грудь и замер на несколько секунд, потом решительно высвободился из объятий обеспокоенного Брена и снова оседлал его. Он долго устраивался на не понимающем, что происходит Салливане, затем взял его руки и положил их на себя.
- Никки.
Тот просел посильнее и двигал тазом, одной ладонью опирался Брендону на грудь, а другую завел за спину и неровно дрочил ему. Он же не собирается? Они не готовы, Ник не готов. Брен на пробу прикоснулся между ягодиц мужа, тот расслабился и палец на одну фалангу пропустил. А потом видно решил не останавливаться на достигнутом и, привстав, попробовал насухую насадиться сам. Брендон сел и удержал его от этого.
- Никки, ты хочешь? Давай потихоньку, не торопясь. Позволь мне, ладно? – он обнял своего Чертополоха и, зачерпнув смазки, осторожно принялся растягивать его.
Николас сперва отворачивающийся и смущенный снова начал постанывать, прижиматься и тереться – у них получалось, и Салливан очень боялся сломать настрой. Он шептал что-то бессмысленно ласковое и был почти уверен, что Никки тоже слышит только тон, а не слова, глушил стоны мужа поцелуями и входил так медленно, как только мог. Они едва успели двинуться несколько раз, просто качнуться навстречу, и Николас кончил так бурно, что Брен не удержался и ушел следом от одного только вида, как любовник приоткрывает рот, дрожит весь и неосознанно трогает свой живот, а потом затихает в его объятиях. Расцепляться совсем не хотелось, Ник прижался щекой к его щеке и дышал в ухо, так и надо . Немного погодя Никки снова отвел руку назад и потрогал свой сфинктер, растянутый вокруг члена мужа.
- Ты видишь это?
- Да, Никки, ты мой.
- Я бы тоже хотел посмотреть, - и он, отвернувшись, медленно поднялся, нашел трусы, но остановился и улыбнулся уголком губ. - Я в душ, ты со мной?
Утром Брендон проснулся до звонка будильника от того, что ему щекотали шею лохмы Ника. Вчера после душа они вернулись в постель вместе, ласкали друг друга, но так и не решились на второй раз. Вот теперь самое время. Салливан погладил, закинувшего во сне на него ногу партнера, весь голенький, такой беззащитный и родной. Его Никки.
Тот зачмокал еще сонный, завозился, тыкаясь в Брена своим стояком и притираясь к его. Ложиться сверху, наверное, рано, но ведь можно на боку. Гарриган, часто моргая, придвигался все теснее и теснее и в конце концов просто заполз на него, а вместо того чтобы целоваться они начали тереться носами. Эта близость, нежность и согласие отвлекли Брендона от утренних поползновений, но в голове прояснилось, когда Никки, нащупал его соски и сдвинулся ниже, чтобы снова их пососать. Да что ж это такое? Николас очень увлекся, и после вчерашнего было даже больно, не говоря о том, что Брен чувствовал себя кормящим отцом, а не любовником. Ему как-то сразу стало ясно, что Ник тоже если и получает удовольствие от процесса, то не эротическое. Откуда вообще у него такие желания? Раньше он всего-то щипал мужа и играючи тянул его за волоски на груди.
Николас присосался сильнее, и было в этом что-то настолько отчаянное, детское, что Брен, стиснув зубы, терпел, пока тот закончит. А когда Никки оторвался, настроение не способствовало сексу, да и у обоих уже не стояло.
- Прости… я не знаю почему. Не буду так больше, - кажется, Гарриган сам удивился.
- Все в порядке, ты полежи еще, я разбужу, - и Брендон поднялся с мыслью, что сегодня для него даже легкая рубашка будет пыткой, не говоря уже о пиджаке.
Он поставил чайник и пошел в душ, представляя, как через двадцать минут разбудит мужа минетом. Да, Салливан, ты ничуть не изменился.
Занавеска дважды звякнула колечками, и к нему сзади прижался тот самый муж, обнял за талию, покусал лопатки. Нужно сделать воду потеплее, как нравится Николасу.
- Я хочу искупить вину, - Ник подлез ему под руку, имитируя объятие, которое тут же превратилось в настоящее.
- Готов помочь, - он и в самом деле очень быстро стал готов.
А когда Никки оперся локтями на стену и оттопырил попку, да так, что ягодицы чуть раздвинулись, Брен даже не понял, как оказался на коленях. Он давно не вылизывал мужа, тот стеснялся и после каждого раза, запинаясь, объяснял ему, насколько это негигиенично. Вот и теперь попытался оттолкнуть, вырваться, но стоило взять его за яички, как Никки сделался послушным, а затем и вовсе начал раскачиваться вперед-назад, раскрываясь для языка любовника. Оба так завелись, что Салливан на долгий секс не рассчитывал. Но он толкался в Николаса снова и снова, а тот, прижимаясь лбом к плитке, стонал, вскрикивал, пытался держаться за чужое бедро и пока не кончал. Брен тоже не мог закончить, он держал мужа так крепко, что временами отрывал от стены, вбивался в него с небольшой амплитудой только для того, чтобы каждый раз вжаться еще теснее. Наконец, Никки сильно двинулся навстречу его фрикции, весь задрожал и крышесносно стиснул его внутри. Черт побери, да. Брендон хотел поцеловать мужа, но только прижался к его плечу с открытым ртом. Вода била тонкими струями, как и прежде и все так же стекала в слив, какое ей дело до двух счастливых, пьяных друг другом мужчин?
Николас сидел за столом на кухне, но вместо того, чтобы пить молоко, которое он требовал и получил, Гарриган глядел на мужа. Просто не отрываясь, смотрел.
- Что? – Брен перемещался между холодильником и плитой, прикрытый только полотенцем. – Что такое?
- А давай, не пойдем сегодня ни на какие работы, - Никки перегнулся чрез стол, улучил момент и схватил край полотенца.
- Ах, ты, - Салливан поймал ускользающий махровый хвост. – Отдай, окно же рядом.
- Наплевать, пусть мне завидуют!
Шутки шутками, но теперь нагота Брендона принадлежала мужу и была только для него, поэтому «выгуливать удава» перед чужими окнами стало недопустимо.
Восстановленное равновесие кружило голову, не хотелось расставаться из-за страха, что оно вдруг исчезнет, но работа заявляла права на обоих.
«Жду вечера. Может, зайдешь за мной сегодня?»
Брен едва успел войти в кабинет, как получил сообщение и улыбнулся, читая. Конечно, он зайдет. Конечно… черт. Сегодня у него встреча с парнем, дублером Ника. Черт. Хотя времени оставалось в обрез, Салливан был бы рад, если бы именно сегодня ничего не вышло. Сегодня должно принадлежать им с Николасом.
Вечером в баре он познакомился с Джоем. Тот мешал виски с колой, носил бликующие в полутьме рубашки и говорил с болезненным для уха южным акцентом. Но Джой подходил, ко всему прочему он спокойно отнесся к съемкам и согласился на разумную цену, единственное, на что его пришлось уговаривать - окрасить несколько прядей в седину. Брендон должен был думать, что ему повезло.
Очень немногие любители порно знают о нем столько же, сколько Салливан, а он никогда не думал, что съемки - это просто. Брен тайком взял синие боксеры Ника и его туалетную воду, он настраивался и фантазировал о муже, но под обжигающим, липнущим к коже светом, с чужим, несмотря ни на что, человеком, ощущая на себе прицел камеры, это оказалось слишком трудно. Он смог, потому что так было нужно, и Джой даже сказал, что вышло неплохо, но когда оператор, который управлялся со студией в одиночку, прокрутил отснятое, Брендон разочаровался. Он не ждал качества профессионального фильма, но то, что получилось было слишком уж корявым, нелепым даже смешным, а от своего вида его вообще замутило. Жил спокойно и не знал, как выглядят его гениталии крупным планом.
Брен приполз домой глубоко за полночь, но не успел повернуть ключ в двери, как та открылась – Николас его дождался. Когда муж забегал вокруг, предлагая то ванну, то ужин, то выпить, стало только хуже, и Брендон, попросив его не обижаться, отказался от всего и лег на диван, потому что не хотел приносить, то ощущение нечистоты в их постель. Он проснулся под утро и первое что увидел, был спящий рядом на полу, Ник в одеяле.
Если в первый съемочный вечер у Салливана еще оставались какие-то иллюзии и надежды, то второй день развеял их окончательно. Джою пришлось хорошо потрудиться, чтобы было, что записать. Брена буквально воротило от необходимости трахаться напоказ, и что еще хуже в этом отвращении он узнавал свои прежние, времен одиночества ощущения, когда только раздеваясь, он уже понимал, что все будет однообразно и бессмысленно. А теперь еще и камера убивала всякий намек на интимность, превращая секс в рутинную, механическую работу вроде мытья машины. Закончили они поздно и не стали смотреть, что вышло, даже балагур Джой вместо шуток предложил пропустить пару виски. После первой рюмки оба согласились, что порнуха уже никогда не будет для них прежней, после второй хастлер немного рассказал о себе. Обычная история: на заработки его отправил любовник. Брендон посочувствовал, согласился, что терпение – это не всегда добродетель, отказался от предложенного «просто так» минета и отправился домой. Потому что ему было к кому. Засыпая рядом с мужем, он почему-то все вспоминал Джоя: «А твой этот Никки, он из наших? Нет? Жаль, я сказки очень люблю, знаешь ли, хотелось услышать, как кому-то раз и повезло. Без сказок-то становится совсем тошно».
Сказочное спокойствие Гарригана, оплаченное потом и спермой его партнера, трещало по швам из-за самого Николаса – он захотел прийти на съемки и познакомиться со своим дублером. Попытки объяснить ему невозможность этого визита ни к чему не привели, и тогда Брен просто отказался упоминать данную тему и подчистил все контакты на всякий случай. Он вообще думал, что муж постесняется лишний раз заговорить об этом, ведь Никки даже от зеркала в спальне отказался, правда, это было до их чертова отпуска.
Сколько нужно отснять «натуры», чтобы нарезать фильм средней паршивости? Сначала казалось, что хватит трех-пяти заходов по час-полтора – чтобы было из чего выбрать, но процесс съемки оказался сложнее и болезненнее, чем представлялось, поэтому Брендон решил: три дня и что получится, то получится. Не ждет же Эндж, что он, отягощенный возрастом, отношениями и мнительностью, изобразит ей Брента Корригана*?
Словом, отправляясь на студию в третий раз, Салливан планировал завершить свои актерские попытки. Оператор занимался камерами и освещением, шурша оберткой сэндвича, он, похоже, ел все время, пока бодрствовал, и во время съемки Джой, не сбиваясь с ритма, прятал лицо, чтобы поржать, когда особенно громкое жевание или питье заполняло паузы между их с Брендоном показными стонами. Последнему тоже казалось, что это профессиональное безразличие отвлекает больше, чем возможный вуайеризм. Люк устанавливал камеры, садился в угол с журналом и сэндвичем и отсутствовал до тех пор, пока его «актеры» не дадут отбой.
Быть может из-за понимания, что сегодня – последний раз Брену было чуть легче и привычнее что ли чем раньше. Он кивнул оператору и Джою, который, судя по звукам, резался в «птичек» на телефоне, и не спеша, разделся, развешивая одежду на стуле. Все-таки он бы предпочел этого не делать. Стянул трусы. Если бы это от него зависело.
Хастлер с нарочитой грациозностью поднялся из кресла, вылез из длинной футболки и первым оказался на кровати.
В процессе съемки Брендон уставал не столько от того, что приходилось делать, сколько от постоянных напоминаний себе «это Никки, это мой Никки». А зачем он должен был постоянно помнить об этом? На пленке все равно кувыркались два каких-то недоделка, и эпизоды , где он с «Ником» от прочих не отличались. Сегодня они думали сделать «наездника» и миссионерскую – позы лицом к лицу Салливан откладывал до последнего. Перед камерой не зажмуришься, ему придется смотреть в глаза Джою и смотреть с любовью. Начали с 69-ой вроде как для разогрева, каждый уже приспособился, и ласки только выглядели настоящими. Здесь цель - не удовольствие, а время, в течение которого ты должен демонстрировать «желание». Джой, прекратил имитировать минет и показал бурный, но, вероятно, слишком быстрый и картинный оргазм и очень достоверный отходняк. Брендон ненадолго прилег рядом, обнимая и лаская.
Пора приступать к аналу. Резинку обязательно. Незащищенный секс мог бы стать демонстрацией выдуманной близости, но насколько бы хорошо Салливан ни относился к проституту, дома его ждал муж, и этим все сказано.
Джой лежал на спине и гладил себя, каждым жестом напоминая, что он не Николас, а затем взял и поманил пальцем.
И на плечи Брену опустились теплые, родные ладони.
Брендона всего аж дернуло даже не понятно от чего: того, что у них оказался свидетель, страха быть пойманным Эндж на обмане или того, что это – его муж. Здесь.
- Прости. Прости, я хотел только взглянуть и сразу уйти, - забормотал полностью одетый Ник,
продолжая держаться за любовника.
- Все в порядке, - на автопилоте ответил Брен. - Мы уходим.
Он поднялся, понимая, что нужно одеться, собраться с мыслями и увести Никки отсюда, а потом уже решать остальные вопросы. Успел услышать, как партнер, для которого он делал все это, шепнул хастлеру: «Помоги мне», а затем они вдвоем опрокинули Салливана на постель. Сперва, он сопротивлялся равнодушно и в полсилы и только потом догадался, что его держат по-настоящему. Николас лег сверху ему грудь и пытался успокоить. Какое к черту спокойствие?
- Дома обо всем поговорим, - отрезал Брен и толкнул усевшегося на его ногах Джоя.
- Разреши мне остаться! Пожалуйста! Я очень хочу.
-Да ты что, - он даже не знал, как говорить с мужем, чтобы это не нанесло еще больший вред.
- Пожалуйста, ведь это же всегда можно вырезать, - Ник придавливал его к кровати и гладил по лицу. – Когда еще так получится? А он симпатичный.
Джой тут же оказался у Николаса за спиной и попробовал расстегнуть ему рубашку, вытянул ее из брюк и запустил под нее ладонь, прикасаясь к животу. Это было уже слишком, Брендон спихнул с себя чужой вес и поднялся вместе с любовником, уцепившимся за его шею.
- Отвали, - это Джою и начал заправлять Николасову рубашку обратно в брюки.
Он уже в который раз замечал, что иногда неосознанно делает за мужа то, что обычно взрослые делают для себя только сами: вытирал после душа, укрывал одеялом, намазывал бутерброды и вот теперь заправлял рубашку. А Никки все позволял и принимал как должное. Значит ли это, что Брен делал все правильно? Ему бы очень хотелось верить, что так, ведь стремление таким странным образом заботиться о партнере было чем-то вроде проснувшегося инстинкта: он понимал, что это глупо, но перестать не мог.
- Для меня, только разочек! – Ник все еще его уговаривал. – Хотя бы чуть-чуть!
- Никки, - сопротивляться просьбам мужа он так и не научился, а ведь должен бы. Вот и теперь, вместо того, чтобы встать и уйти, он начал слушать Николаса, а слушая, уже не мог ему отказать, как бы неправильно это ни было. – Ты будешь жалеть потом.
- Не буду! – чертов упрямец. – Я ни о чем, что мы вместе делали, не жалею, - и шепотом, - я и в этом хочу быть с тобой.
Брен опустил голову, соглашаясь на все. К черту разум, камеры и посторонних, если Никки хочет быть с ним.
Они так и поцеловались: голый, стоящий перед кроватью Салливан и его застегнутый на все пуговицы, топчущий ботинками покрывало муж. Брен невинно обнимал его за плечи и сжимал пальцы в каштановых волосах еще ни разу после отпуска не остриженных. Вдруг Ник удивленно охнул ему в рот, это Джой, решивший, что пора подключаться, снял с него брюки с бельем и ущипнул за задницу. Пришлось снова отгонять обнаглевшего хастлера, делиться Брендон точно не собирался. Он прикрыл любовника ладонями, но тот заерзал, хихикая – Джой трогал его бока. Пришлось уложить Никки, прикрывая от посягательств. Брен отвлекся на пуговицы, а затем поднял взгляд и увидел двух целующихся Николасов. Странно, но проститут вдруг стал очень похож того, кого он должен был изображать. «Ники» только неглубоко соприкоснулись губами, а затем тот, который привычно держался за плечо мужа, облизнулся. Второй тут же повторил за ним. А затем оба, щека к щеке посмотрели на Брендона.
- Нам всего поровну, - кажется, даже сказали они это синхронно.
Салливан заметил, что оператор растеряв «профессиональное» равнодушие таращится на них и в кои-то веки не жует.
Хотя техничности в их действиях не было совсем, и это скорее напоминало замедленную борьбу, чем секс, но энтузиазм двоих из трех просто искрил.
Гарриган одной рукой ерошил волосы партнеру, который, запрещая себе думать, отсасывал ему, а другой водил по члену своего «близнеца». Неровно водил, то и дело сбиваясь, забывая про все кроме, желания, чтобы его взяли в рот поглубже, но когда Джой захотел кончить ему на лицо, Никки был против. Они переменили несколько положений, выбирая, Николас подразнивал бдительно охраняющего его тылы мужа, и пытался хотя бы немного внимания уделить хастлеру. Устроиться так, чтобы были довольны все, не получалось, наконец, Джой предложил «бутерброд».
Видеть, как легко Никки соглашается заняться с кем-то сексом, как без сомнений надевает предложенный презерватив и глухо постанывая, вставляет, оказалось физически больно, Брена не могло успокоить даже то, что себя партнер оставил для него.
Эта боль невынимаемым гвоздем засела возле сердца. И не исчезла ни тогда, когда Николас оперся на него спиной, позволяя двигаться за них обоих, отдаваясь, теряя контроль. Ни когда они уже оделись, и все формальности были закончены. Если Ник захочет, то запросто может получить и Джоя, и любого другого парня, а это даже хуже, чем, если бы он спал с девушками. Хуже потому, что совсем недавно это было только для них, только между ними – маленький закуток в публичном доме плотских удовольствий, принадлежащий только Брену и его Никки. А теперь дверь открыта.
- Хороший он парень, правда?
Брендон смог кивнуть, глядя на листок с номером телефона, зажатый в пальцах любовника. Номер Джоя он знал наизусть. Ты ведь не думал Салливан, что так будет? Догадывался, но не думал об этом. Да, ладно, вы и так долго продержались. Ник не изменял ему после Энни, он не настолько хороший притворщик, чтобы скрыть связь. Но как можно ждать, что такой общительный, открытый и безмерно обаятельный мужчина не захочет свободы? Он – твоя полная противоположность, ты уехал из дома в один из самых крупных городов Штатов, он – в воюющую страну Третьего мира. Ты нагулялся и хочешь, впервые сам хочешь жить с кем-то и для кого-то, он же только начинает открывать для себя прелести жизни без обязательств.
Брен понял, что не может вдохнуть. А ему нужно. Очень нужно. Он должен сказать, чтобы Николас не уходил совсем, что можно жить вместе и встречаться с другими, что он будет ждать его... всегда. Ничего подобного нельзя говорить партнеру, но он скажет, как только вдохнет.
- Ты что? – Ник обернулся и осмотрел пустующую улицу. – Призрак увидел? Брен?
Но едва тот открыл рот – сказать, что собирался, как Гарриган продолжил.
- Включи музыку, а?
И засунул свою всегда теплую ладонь мужу в карман к его руке.
Ты чертов неврастеник, Салливан. Это же твой Никки!
Дома Брен той же ночью вытащил бумажку с телефоном из кармана любовника, а потом снова после долгого перерыва проверял его почту, звонки и сообщения. Просматривать е-мейлы Ника ему было особенно стыдно, потому что паролем оказалось «НиккиСалливан». О пропавшем номере Джоя Николас так и не вспомнил, а пароли к мылу, как и пин коды он всегда записывал в блокноте, который хранил рядом со стопкой документов. Хотя «история» каждый раз тщательно чистилась, и блокнот лежал точно так же, как прежде, Брендону все равно казалось, что муж догадывается о поисках и тихо смеется над его глупой ревностью.
Нечистая совесть делала Брендона раздражительным и без меры уступчивым, так они едва не оказались владельцами красного спортивного автомобиля. Но это совсем другая история.
P. S.: Энджи приглашала их в гости в любое время «как старых друзей».
Джой на последнюю сотню решил пообедать в шикарном ресторане на Мальберри стрит и сгоряча нахамил соседу, который засмотрелся на него. Потом так же сгоряча переспал с этим соседом и с тех пор работал в его ресторане. А остальное ни-ни.
*Брент Корриган – порноактер. Начал сниматься еще до совершеннолетия.
@темы: Ё-моё
-
-
02.06.2013 в 19:54-
-
02.06.2013 в 19:58-
-
02.06.2013 в 20:05-
-
02.06.2013 в 20:08-
-
02.06.2013 в 20:28Как же этим двоим идут страдания и килты!))
Жил спокойно и не знал, как выглядят его гениталии крупным планом. А потом он встретил МакКуина...
Как всегда трогательно-душевно-очаровательно! И главное - ХЭ)) Спасибо за такую прелесть))
-
-
02.06.2013 в 20:34Как же этим двоим идут страдания и килты!)) Когда вдвоем - в два раза больше идут))
А потом он встретил МакКуина.. О, да)).
-
-
03.06.2013 в 16:45Здорово, что несмотря на довольно внушительный общий объем цикла персонажи всё ещё остаются вхарактерными.
-
-
03.06.2013 в 17:11-
-
06.06.2013 в 20:38-
-
06.06.2013 в 20:39