собачка ела апельсин и недобро посматривала на посетителей (с)
Чарльз\Эрик
АУшка в тему фильма "Человек с бульвара Капуцинов"
R, типа юмор, ну как всегда
Для тех, кто вскоре собирается в отпуск!)
читать дальшеЭто и правда была дорога, точнее закаленный солнцем и ветрами прерий возница дилижанса так считал. Полдюжины его седоков и их скарб беспрерывно подбрасывало на камнях, чтобы уронить в очередную кротовую нору. Из прикрученных снаружи вещей в тюках и чемоданах громче прочего гремели кастрюли миссис Смит, которые она везла в подарок матери, да повизгивали поросята мистера Джонса, заводчика Настоящей Большой Американской породы. И только багаж двух путешественников, которые в отличие от остальных явно не были американцами, не издавал никаких звуков.
Господином лет двадцати шести-восьми в некогда изысканном темно-синем костюме-тройке, уже успевшем обзавестись заплатками на локтях, являлся мэтр Чарльз Ф. Ксавье. В его чемоданах от Троттера все было надлежащим образом уложено и пристегнуто: любимый несессер, запасной несессер, аварийный несессер, костюмы будние, дорожные и на выход, теплый свитер с оленем, подаренный тетушкой Агатой, галстуки, преподнесенные кузинами на Рождество. Остальное, значительное пространство чемоданов занимали запасы чая Эрл Грей от лучших поставщиков. Чарльза сопровождал личный слуга по имени Генри, молодой человек одного с ним возраста, чрезвычайного ума и чрезвычайной же наивности. Оба эти качества явственно проступали во внешности и поведении мистера Генри МакКоя, из-за чего успехом у противоположного пола он не пользовался. Да и от своего недополучал должного почтения. Генри вез самое ценное, что только было у них с собой – какую-то аппаратуру и какие-то «бобины».
Если бы кто-то из пассажиров решил расспросить Чарльза о цели его пути, то был бы крайне удивлен ответом и еще более поражен рассказом о предыдущих путешествиях этого славного господина. Но то был Средний Запад, за которым вскоре закрепится прозвище Дикий, здесь не принято было болтать о том, кто ты и откуда. Даже молоденькая миссис Смит, то и дело стрелявшая в Чарльза глазками, не была настолько любопытной. А ведь мэтр Ксавье с удовольствием рассказал бы как он, наследник благороднейшей фамилии, увлекся синематографом, как ни угрозы лишения наследства, ни даже потери титула не поколебали его решения сделать мир лучше с помощью этого вида искусства. Чарльз многое мог бы поведать о своей миссионерской деятельности по всему свету.
Для начала он побывал в Индии, где и без кино люди всеми силами стремились стать лучше, а Генри укусило неизвестное животное, и с тех пор он в минуты волнения покрывался синими пятнами, за что его объявили одним из воплощений Кришны.
Едва напившись дома чаю с овсяным печеньем, Чарльз вновь засобирался в дорогу. Они ехали на Черный континент! Вероятно, там их не съели по двум причинам: мэтр Ксавье, даже не зная местных наречий, все равно как-то сумел объясниться с вождями встреченных ими племен и, что немаловажно, с их многочисленными женами. Это раз. И почему-то африканцев очень пугал вечно синий от страха Генри. Это два. Но, несмотря на обаятельного Чарльза и несъедобного, с точки зрения людоедов, Генри, синематограф в Африке отчего-то успехом не пользовался.
Оказавшись дома, Чарльз сделал несколько положенных визитов, позволил тетушке завязать очередное сватовство, а потом как-то после вечернего чая объявил Генри, что они отправляются в Америку. Верный слуга спросил какой из дорожных костюмов приготовить на завтра и ушел упаковывать аварийный несессер мэтра Ксавье.
Так эти два достойных джентльмена и оказались в дилижансе, трясущемся на одной из тысяч и тысяч дорог Нового света.
Было около четверти часа пополудни по местному времени – Генри точно знал, потому что то и дело посматривал на часы – этот старинный золотой брегет Чарльз подарил ему еще в Индии за спасение от королевской кобры. Когда опасность была устранена, мэтр Ксавье, с видимой беспечностью пошутил насчет неприязни королевских особ к его фамилии, но наградить Генри не забыл.
Так вот МакКой посматривал на часы, стараясь делать это солиднее в присутствии молоденькой миссис Смит, а Чарльз пытался читать, что из-за тряски, жары и стойкого свиного духа, распространяемого питомцами мистера Джонса и самим мистером Джонсом, у него плохо получалось. Остальные пассажиры дилижанса благополучно дремали под скрип колес, всхрапывание лошадей, повизгивание поросят и звяканье кастрюль.
А потому звук выстрела, раздавшегося намного более близко, чем хотелось бы, показался всем просто оглушительным.
Возница, которого тоже успело сморить на солнцепеке, емко выругался, выплюнул свою изжеванную «сигару» и принялся нахлестывать лошадей. И он и лошади знали, что именно от этих преследователей им далеко не уйти, но каждый раз неизменно пытались.
Пассажиры так же не собирались сдаваться без боя, хотя их и кидало теперь от стены к стене. Мистер Джонс спрятал на груди своего самого ценного производителя и принялся расчехлять длинноствольное охотничье ружье. Пожилая миссис и коммивояжер, которые пожелали остаться неизвестными, не торопясь достали каждый по два револьвера Кольта. И даже трепетная миссис Смит, ничуть не покраснев, извлекла миниатюрный шестизарядник из-за подвязки чулка. Чарльз и Генри с усилием оторвались от вида женских стройных ножек и почувствовали, что ситуация требует принятия экстренных мер.
- Генри, где наша винтовка, - стараясь показать, что налеты бандитов ему не в новинку, спросил мэтр Ксавье.
Новенький, едва пристреленный винчестер Чарльзу подарил капитан корабля, на котором они плыли в Америку. Седоусый англичанин многое повидал на своем капитанском веку, но впервые встретил людей, намеревавшихся путешествовать по Новому Свету безоружными.
- Кхм… сэр, она в вашем чемодане. Снаружи.
- Прискорбно, Генри, - пожурил его Чарльз, благодарный слуге за деликатность – оба помнили, что именно мэтр Ксавье приказал «спрятать винтовку подальше, чтобы случайно не выстрелила».
Тем временем грабители подбирались все ближе – уже на расстоянии револьверного выстрела. Чарльз понял это, когда одна из пуль продырявила его шляпу от Лока. Затем на него бросился испуганный, уже небесно голубого цвета Генри и уронил на пол дилижанса, чем нанес куда больше увечий, чем случайная пуля. Чарльз собирался вернуться на свое место и сидеть там несмотря ни на что, как подобает джентльмену, хоть и безоружному, но ему не дали подняться. На нем висел Генри, потом на них обоих упала в обморок миссис Смит, успевшая выпустить все шесть зарядов. А когда Чарльз, оглохший от выстрелов и ослепший от порохового дыма, попытался уложить бесчувственную бедняжку на лавку, ему на спину вскочил Настоящий Американский поросенок мистера Джонса.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы бандиты не остановили дилижанс.
Дверцу бесцеремонно распахнули снаружи, и Чарльз с досадой подумал, что выглядит совершенно неподобающим образом с Генри в ногах, с девушкой на руках и поросенком все еще скачущим по спине.
- Все на выход, - гаркнул грубый прокуренный голос.
Мистер Джонс снял дрожащего поросенка с шеи Ксавье и, тихо ругаясь, вылез вслед за пожилой миссис и коммивояжером. Не сразу, но все же Чарльзу удалось вразумить Генри, который и помог ему вынести еще не пришедшую в себя миссис Смит на воздух.
- Надо платье разорвать! – рядом с ними вдруг появился мальчишка в великоватой ему ковбойской шляпе и сползающем с лица «грабительском» платке.
- Благодарю вас, это не требуется, - прикрыл бедняжку от непрошеного помощника Ксавье.
- А… без меня не начинайте! – и паренек шустро взлетел на дилижанс, чтобы заняться чемоданами Чарльза.
- Осторожнее, пожалуйста! Там ценное оборудование! – невольно теряя самообладание, взмолился Ксавье ему вслед. И его, как ни странно, послушали – аппарат со всей возможной аккуратностью спустили на землю.
Держать миссис Смит становилось с каждой минутой все тяжелее, а уложить было некуда, но вот раздалось звяканье ее кастрюль – бандиты добрались до ее тюков, и миссис тут же пришла в себя, и бросилась отстаивать груз.
Это был первый налет для Чарльза, но он все равно был удивлен, увидев, как мистер Джонс читает двум грабителям лекцию о Настоящей Американской породе, прижимая к сердцу своего Производителя, как пожилая миссис лупит молодого бандита в фиолетовом платке своим увесистым ридикюлем, а коммивояжер помогает отгружать из дилижанса деньги банка, спрятанные в крыше и днище.
- Пап, смотри это что, порох? – и мальчишка, рывшийся в багаже Ксавье, кинул пакет всаднику в красном.
Чарльз только взглянул на него и вдруг сразу понял, как героини женских романов, которые он иногда тайком почитывал в давней юности, ухитрялись влюбляться в своих похитителей. Главарь выгодно выделялся статью и особенным, ощутимым даже на расстоянии обаянием смертельной опасности. Кроме того на нем прекрасно сидел сшитый по фигуре костюм – большая редкость в этих местах.
- Это чай, Пит. Господа, я полагаю, англичане? – и главарь к восторгу Чарльза приподнял свою шляпу, позволяя оглядеть не скрытую под платком часть лица.
- Чарльз Фрэнсис Ксавье, путешествую со своим слугой Генри. К вашим услугам, - последнее возможно, и не было уместно при грабеже на большой дороге, но Чарльз не мог не предложить и не только из вежливости.
Главарь тоже не спешил переводить взгляд на кого-то кроме мэтра Ксавье, даже синего Генри он едва заметил и почему-то не удивился.
- Зачем ему столько чая? Сэр, зачем вам… ВАУ!!! – Пит обнаружил в недрах чемодана припрятанный Генри винчестер. – Пап, можно я его возьму?! Можно? Можно-можно?!
Контраст неподвижного, сдержанного и значительного во всех смыслах отца с невероятно подвижным, прыгающим вокруг него сыном был настолько комичен, что Чарльз не сдержал смешок.
Главарь протянул руку и в нее тут же лег приклад винтовки, а Пит разом сник, хотя и поглядывал на отца с надеждой. Тот окинул одним оценивающим взглядом винчестер и принюхался к затвору.
- Не стрелял по крайней мере недели три и столько же нечищен. Сэр, вы возите оружие с собой для красоты?
- Это подарок, а я не стреляю из принципа, если вам угодно знать, - Чарльз, как любой мужчина, конечно же, позировал в свое время у зеркала с ружьем и сделал неутешительный вывод – оружие у него в руках не смотрится. Не то что у Красного главаря – того наоборот странно было бы увидеть безоружным.
- Из какого-такого принципа человек мог забраться так далеко на Запад, не выпустив ни единой пули, позвольте спросить? – главарь, не замечая все еще просящего взгляда сына, оперся на луку седла, нагибаясь ниже, к Ксавье.
Чарльз приосанился и погладил тычущуюся ему мордой в плечо лошадь бандита – настал его час.
- Я приехал в Америку, чтобы познакомить людей с чудесным миром синематографа, - со всем полагающимся достоинством ответил он.
- А, кино, - прозвучало небрежно, словно они беседуют в салоне за чашечкой чая о чем-то широко известном. – Что ж, удачи вам в Новом Свете, мистер Ксавье, - прозвучало с плохо скрытым сарказмом. После чего главарь перекинул винтовку сыну и развернул лошадь, оставляя Чарльза в весьма смешанных чувствах.
Мэтр Ксавье, Генри и Пит, послушно укладывающий винтовку туда, где нашел ее, разом вздохнули каждый о своем.
Если бы Чарльз и Генри не отвлеклись, чтобы помочь миссис Смит закрепить тюки. Если бы Пит уже давно не мечтал именно о таком вот винчестере. Если бы в чемодане Чарльза нашлось что-то более подходящее для скрытного хищения винтовки, чем белая простыня. То это была бы совсем другая история.
Городок Истривер был упомянут только на одной единственной, нарисованной от руки карте – по официальным сводкам здесь все еще значились дикие территории. И именно это соблазнило не утратившего во время предыдущих путешествий нездорового романтизма Чарльза. Он искренне считал своим долгом донести до малообразованных и диких людей запада искру света и добра посредством дорогого его сердцу кинопроектора.
Ксавье остался тверд в своем намерении несмотря на саркастическое замечание Красного бандита и более ранние предупреждения соотечественников. Он не отчаялся даже тогда, когда, едва выйдя из дилижанса, случайно наступил на спящего посреди дороги пьяницу. А ведь Чарльз, как и многие люди искусства, в глубине души был весьма суеверен, хоть и старался этого не показывать.
Достопримечательностями Истривер не славился: деревянная, добротно сколоченная, но уже требующая ремонта церковь, облагороженные явно женскими руками домишки и салун, порог которого приходилось менять не реже, чем раз в полгода – протирался от шаркающей походки местных выпивох. Путешествуя, Чарльз многое повидал, но ни дикие обычаи, ни полная антисанитария не оказывали на него такого гнетущего действия, как стойкий запах вечно пьяного пастуха, пропитавший этот город.
Поскольку салун явно был самым посещаемым местом для истриверцев, именно туда Чарльз сразу и отправился. А Генри, еще не вернувшийся к нормальному человеческому цвету после налета, позволил себе укоризненный вздох и потащил чемоданы вслед за господином.
Некоторое время у Ксавье просто не получалось войти – из предусмотрительно двустворчатых дверей постоянно кого-то выбрасывали. Первых двух крайне нетрезвых джентльменов Чарльз вежливо подхватывал и пытался по возможности удобнее устроить на обочине. Третий выкинутый сам обнял Ксавье как родного и попытался заснуть там же, у него на плече. Четвертый наоборот упал Чарльзу в ноги и подниматься категорически отказывался. Пятый…
Словом, когда мэтр Ксавье ухитрился проскочить в салун, он уже знал половину горожан в лицо и не только.
А внутри, в салуне посреди белого дня творилась настоящая вакханалия. Запах навоза, пота, дрянного самогона и, неожиданно, персиков едва не сбил непривычного Чарльза с ног. Люди вокруг – а тут, очевидно, присутствовали все те, кто еще не был выброшен за порог - кричали, не то что-то требуя, не то выражая одобрение, звенело, разбивающееся стекло, трещала мебель. По небольшому возвышению, имитирующему сцену, скакали вульгарно разодетые девицы и пели похабную песенку про ковбоя, то и дело показывая свои панталоны.
Чарльз прислонился к ближайшему столику, обозревая все вокруг себя.
- Сэр!
Ксавье не услышал, оглушенный звуками дикого салуна.
- Сэр! Это был мой бифштекс!
- Что? О, простите великодушно, - и крайне удивленный Чарльз отклеил от задней части своих брюк нечто, напоминающее хорошо промасленную подошву.
- Клаус, запиши на мой счет десять! – рослый, плечистый, бородатый ковбой поднялся, нависая на Ксавье.
- Сожалею, Джим, кредит закрыт! – прокричал ему из-за стойки владелец заведения.
- Я могу вам одолжить, - искренне предложил Чарльз, извлекая бумажник из кармана сюртука.
Ковбой явно хотел сказать ему что-то важное. Даже рукой взмахнул. И опустил ее, в недоумении рассматривая Ксавье.
- Садись, - велел он по своему обыкновению светящемуся дружелюбием Чарльзу. – Пей.
А Чарльз совершил тактическую ошибку каждого случайного посетителя бара – он понюхал содержимое своего стакана. Ради начавшего завязываться знакомства он обязан был выпить это, но понимал, что тут же извергнет все обратно.
- А можно мне воды?
Стакан ковбоя лопнул у него в руке, рядом засмеялась каким-то совсем уж лошадиным смехом девица, а за соседними столами смолкли все разговоры.
- Джимми, - посреди неожиданной тишины, под взглядами всего салуна протянул Чарльзу свою заскорузлую мозолистую ладонь ковбой.
- Чарльз Френ… Чарли.
Рукопожатие состоялось, и остальные посетители салуна потеряли всякий интерес к этому столу.
- Вот так мы и живем, Чак. Когда не пьян даже противно, поэтому пьян всегда. А хочется чего-то большого, светлого, бескрайнего. Как прерия только вот здесь, - постучал кулаком в грудь опрокинувший подряд три стакана самогона Джим, - понимаешь?
- Как ты сказал, большого?! – воодушевился и подскочил на месте все же попробовавший свою выпивку Чарльз. – Так ведь за этим я и приехал! Генри!
Пока Генри возился с аппаратурой, мэтр Ксавье, что называется, проводил арт-подготовку. Чтобы послушать Чарльза даже танцевавшие девушки сделали перерыв, а одна из них, высокая блондинка, явно местная красотка, прижав руки к груди, заворожено смотрела мэтру в самый рот.
- Позвольте представиться, Чарльз, - польщенный таким вниманием Ксавье поклонился девушке и, аккуратно взяв за кончики пальцев, поцеловал ей руку.
С тихим «ах» танцовщица потеряла сознание и упала бы, не подхвати ее Джим.
- Рей-Рей ее зовут, - ответил он вместо девушки. – Вот дьявол! А ты ей понравился!
Чарльз приосанился довольно, даже облизнулся, но тут к нему подошел Генри и шепнул всего два слова: «Экран пропал».
Конечно, личность похитителя установить было нетрудно, ведь полотнище пропало вместе со злополучной винтовкой, но это никак не могло помочь Чарльзу в тот момент – люди хотели своими глазами увидеть все то, о чем он только что рассказывал. И хотели прямо сейчас.
- Господа… господа, у кого-нибудь из вас есть белая простыня? – рискнул спросить Ксавье.
И его чуть действительно не избили. Джим и Рей-Рей вовремя вытащили мэтра из заварушки, и он отделался только оторванным рукавом. А верный Генри просто чудом ухитрился спасти аппарат.
- Что же делать? – бездумная злость истриверцев очень опечалила находившего подход даже к дикарям Чарльза.
- Знаю одно, Чак, такой простыни нет ни у кого в городе, - Джимми отрезал себе полоску жевательного табака, никому больше не предлагая.
Рей-Рей рядом вздохнула, огорченная печалью милого господина.
- Значит я верну ту, что украли, - Ксавье не мог отступить, когда красивая молодая леди смотрела на него с такой надеждой. Это было бы недостойно джентльмена и англичанина.
После долгих уговоров Джим проводил их с Генри до половины пути, дальше не поехал, сославшись на давнюю и взаимную неприязнь к Красному главарю.
Умудрившись все же заблудиться в небольшом лесочке, Чарльз с Генри только к вечеру добрались до стоянки бандитов. Несмотря на фиаско в салуне, мэтр Ксавье был втайне рад возможности снова встретить главаря, тем более что в лагере похоже никто не скрывал лицо под платком. Похититель Чарльзовой простыни и мыслей оказался чрезвычайно хорош собой даже без вороной лошади и шляпы с загнутыми полями. Ксавье то и дело запинался, объясняя цель своего визита, потому что невольно соскальзывал взглядом на загорелую полоску кожи в распахнутом вороте красной рубашки. Кроме того он всегда очень внимательно относился к бритью – борода была для него признаком дикости, у всех кроме портретов предков и Чарльза Дарвина - но рыжеватая щетина главаря особенно в сочетании с ухмылкой оказалась достойна места в музее. В разделе только для совершеннолетних.
Печальный Пит с малиновыми от стыда ушами притащил завернутый в простыню винчестер, и тут выяснилось, что, несмотря на вежливость, обходительность и приятную внешность, бандит остается бандитом.
Чарльз предлагал и деньги, и ценные вещи, но главарь только качал головой и ухмылялся шире – его явно развлекали эти попытки угодить.
Наконец, когда Ксавье уже почти отчаялся, ему было предложено разыграть простыню как приз. Но ни в карты, ни в кости Чарльз не играл, а крокет и скраббл не подходили его противнику. Посередине между развлечениями Старого и Нового света неожиданно оказались шахматы.
- Ты, можешь сесть к костру, мы нескоро закончим, - обратился главарь к Генри, а сам придержал полог своей палатки перед Чарльзом.
Генри никогда не мог своевременно остроумно ответить, поэтому он сжал зубы и отправился, куда следует, хотя ему очень не понравилось то, каким взглядом главарь обшарил чуть наклонившегося перед входом в палатку Чарльза.
Бандиты отнеслись к Генри даже дружелюбно, поделились своим ужином и выпивкой, так что вскоре он уже вовсю рассказывал им об Индийской кухне и голых африканках.
Мэтр Ксавье вышел из палатки, когда уже начало светать. Чарльз выиграл, судя по тому, что подмышкой он держал их будущий экран, но мысли мэтра витали где-то вдалеке от искусства – он в очевидном волнении пригладил волосы и несколько раз проверил, все ли пуговицы застегнуты.
Генри это показалось странным.
АУшка в тему фильма "Человек с бульвара Капуцинов"
R, типа юмор, ну как всегда
Для тех, кто вскоре собирается в отпуск!)
читать дальшеЭто и правда была дорога, точнее закаленный солнцем и ветрами прерий возница дилижанса так считал. Полдюжины его седоков и их скарб беспрерывно подбрасывало на камнях, чтобы уронить в очередную кротовую нору. Из прикрученных снаружи вещей в тюках и чемоданах громче прочего гремели кастрюли миссис Смит, которые она везла в подарок матери, да повизгивали поросята мистера Джонса, заводчика Настоящей Большой Американской породы. И только багаж двух путешественников, которые в отличие от остальных явно не были американцами, не издавал никаких звуков.
Господином лет двадцати шести-восьми в некогда изысканном темно-синем костюме-тройке, уже успевшем обзавестись заплатками на локтях, являлся мэтр Чарльз Ф. Ксавье. В его чемоданах от Троттера все было надлежащим образом уложено и пристегнуто: любимый несессер, запасной несессер, аварийный несессер, костюмы будние, дорожные и на выход, теплый свитер с оленем, подаренный тетушкой Агатой, галстуки, преподнесенные кузинами на Рождество. Остальное, значительное пространство чемоданов занимали запасы чая Эрл Грей от лучших поставщиков. Чарльза сопровождал личный слуга по имени Генри, молодой человек одного с ним возраста, чрезвычайного ума и чрезвычайной же наивности. Оба эти качества явственно проступали во внешности и поведении мистера Генри МакКоя, из-за чего успехом у противоположного пола он не пользовался. Да и от своего недополучал должного почтения. Генри вез самое ценное, что только было у них с собой – какую-то аппаратуру и какие-то «бобины».
Если бы кто-то из пассажиров решил расспросить Чарльза о цели его пути, то был бы крайне удивлен ответом и еще более поражен рассказом о предыдущих путешествиях этого славного господина. Но то был Средний Запад, за которым вскоре закрепится прозвище Дикий, здесь не принято было болтать о том, кто ты и откуда. Даже молоденькая миссис Смит, то и дело стрелявшая в Чарльза глазками, не была настолько любопытной. А ведь мэтр Ксавье с удовольствием рассказал бы как он, наследник благороднейшей фамилии, увлекся синематографом, как ни угрозы лишения наследства, ни даже потери титула не поколебали его решения сделать мир лучше с помощью этого вида искусства. Чарльз многое мог бы поведать о своей миссионерской деятельности по всему свету.
Для начала он побывал в Индии, где и без кино люди всеми силами стремились стать лучше, а Генри укусило неизвестное животное, и с тех пор он в минуты волнения покрывался синими пятнами, за что его объявили одним из воплощений Кришны.
Едва напившись дома чаю с овсяным печеньем, Чарльз вновь засобирался в дорогу. Они ехали на Черный континент! Вероятно, там их не съели по двум причинам: мэтр Ксавье, даже не зная местных наречий, все равно как-то сумел объясниться с вождями встреченных ими племен и, что немаловажно, с их многочисленными женами. Это раз. И почему-то африканцев очень пугал вечно синий от страха Генри. Это два. Но, несмотря на обаятельного Чарльза и несъедобного, с точки зрения людоедов, Генри, синематограф в Африке отчего-то успехом не пользовался.
Оказавшись дома, Чарльз сделал несколько положенных визитов, позволил тетушке завязать очередное сватовство, а потом как-то после вечернего чая объявил Генри, что они отправляются в Америку. Верный слуга спросил какой из дорожных костюмов приготовить на завтра и ушел упаковывать аварийный несессер мэтра Ксавье.
Так эти два достойных джентльмена и оказались в дилижансе, трясущемся на одной из тысяч и тысяч дорог Нового света.
Было около четверти часа пополудни по местному времени – Генри точно знал, потому что то и дело посматривал на часы – этот старинный золотой брегет Чарльз подарил ему еще в Индии за спасение от королевской кобры. Когда опасность была устранена, мэтр Ксавье, с видимой беспечностью пошутил насчет неприязни королевских особ к его фамилии, но наградить Генри не забыл.
Так вот МакКой посматривал на часы, стараясь делать это солиднее в присутствии молоденькой миссис Смит, а Чарльз пытался читать, что из-за тряски, жары и стойкого свиного духа, распространяемого питомцами мистера Джонса и самим мистером Джонсом, у него плохо получалось. Остальные пассажиры дилижанса благополучно дремали под скрип колес, всхрапывание лошадей, повизгивание поросят и звяканье кастрюль.
А потому звук выстрела, раздавшегося намного более близко, чем хотелось бы, показался всем просто оглушительным.
Возница, которого тоже успело сморить на солнцепеке, емко выругался, выплюнул свою изжеванную «сигару» и принялся нахлестывать лошадей. И он и лошади знали, что именно от этих преследователей им далеко не уйти, но каждый раз неизменно пытались.
Пассажиры так же не собирались сдаваться без боя, хотя их и кидало теперь от стены к стене. Мистер Джонс спрятал на груди своего самого ценного производителя и принялся расчехлять длинноствольное охотничье ружье. Пожилая миссис и коммивояжер, которые пожелали остаться неизвестными, не торопясь достали каждый по два револьвера Кольта. И даже трепетная миссис Смит, ничуть не покраснев, извлекла миниатюрный шестизарядник из-за подвязки чулка. Чарльз и Генри с усилием оторвались от вида женских стройных ножек и почувствовали, что ситуация требует принятия экстренных мер.
- Генри, где наша винтовка, - стараясь показать, что налеты бандитов ему не в новинку, спросил мэтр Ксавье.
Новенький, едва пристреленный винчестер Чарльзу подарил капитан корабля, на котором они плыли в Америку. Седоусый англичанин многое повидал на своем капитанском веку, но впервые встретил людей, намеревавшихся путешествовать по Новому Свету безоружными.
- Кхм… сэр, она в вашем чемодане. Снаружи.
- Прискорбно, Генри, - пожурил его Чарльз, благодарный слуге за деликатность – оба помнили, что именно мэтр Ксавье приказал «спрятать винтовку подальше, чтобы случайно не выстрелила».
Тем временем грабители подбирались все ближе – уже на расстоянии револьверного выстрела. Чарльз понял это, когда одна из пуль продырявила его шляпу от Лока. Затем на него бросился испуганный, уже небесно голубого цвета Генри и уронил на пол дилижанса, чем нанес куда больше увечий, чем случайная пуля. Чарльз собирался вернуться на свое место и сидеть там несмотря ни на что, как подобает джентльмену, хоть и безоружному, но ему не дали подняться. На нем висел Генри, потом на них обоих упала в обморок миссис Смит, успевшая выпустить все шесть зарядов. А когда Чарльз, оглохший от выстрелов и ослепший от порохового дыма, попытался уложить бесчувственную бедняжку на лавку, ему на спину вскочил Настоящий Американский поросенок мистера Джонса.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы бандиты не остановили дилижанс.
Дверцу бесцеремонно распахнули снаружи, и Чарльз с досадой подумал, что выглядит совершенно неподобающим образом с Генри в ногах, с девушкой на руках и поросенком все еще скачущим по спине.
- Все на выход, - гаркнул грубый прокуренный голос.
Мистер Джонс снял дрожащего поросенка с шеи Ксавье и, тихо ругаясь, вылез вслед за пожилой миссис и коммивояжером. Не сразу, но все же Чарльзу удалось вразумить Генри, который и помог ему вынести еще не пришедшую в себя миссис Смит на воздух.
- Надо платье разорвать! – рядом с ними вдруг появился мальчишка в великоватой ему ковбойской шляпе и сползающем с лица «грабительском» платке.
- Благодарю вас, это не требуется, - прикрыл бедняжку от непрошеного помощника Ксавье.
- А… без меня не начинайте! – и паренек шустро взлетел на дилижанс, чтобы заняться чемоданами Чарльза.
- Осторожнее, пожалуйста! Там ценное оборудование! – невольно теряя самообладание, взмолился Ксавье ему вслед. И его, как ни странно, послушали – аппарат со всей возможной аккуратностью спустили на землю.
Держать миссис Смит становилось с каждой минутой все тяжелее, а уложить было некуда, но вот раздалось звяканье ее кастрюль – бандиты добрались до ее тюков, и миссис тут же пришла в себя, и бросилась отстаивать груз.
Это был первый налет для Чарльза, но он все равно был удивлен, увидев, как мистер Джонс читает двум грабителям лекцию о Настоящей Американской породе, прижимая к сердцу своего Производителя, как пожилая миссис лупит молодого бандита в фиолетовом платке своим увесистым ридикюлем, а коммивояжер помогает отгружать из дилижанса деньги банка, спрятанные в крыше и днище.
- Пап, смотри это что, порох? – и мальчишка, рывшийся в багаже Ксавье, кинул пакет всаднику в красном.
Чарльз только взглянул на него и вдруг сразу понял, как героини женских романов, которые он иногда тайком почитывал в давней юности, ухитрялись влюбляться в своих похитителей. Главарь выгодно выделялся статью и особенным, ощутимым даже на расстоянии обаянием смертельной опасности. Кроме того на нем прекрасно сидел сшитый по фигуре костюм – большая редкость в этих местах.
- Это чай, Пит. Господа, я полагаю, англичане? – и главарь к восторгу Чарльза приподнял свою шляпу, позволяя оглядеть не скрытую под платком часть лица.
- Чарльз Фрэнсис Ксавье, путешествую со своим слугой Генри. К вашим услугам, - последнее возможно, и не было уместно при грабеже на большой дороге, но Чарльз не мог не предложить и не только из вежливости.
Главарь тоже не спешил переводить взгляд на кого-то кроме мэтра Ксавье, даже синего Генри он едва заметил и почему-то не удивился.
- Зачем ему столько чая? Сэр, зачем вам… ВАУ!!! – Пит обнаружил в недрах чемодана припрятанный Генри винчестер. – Пап, можно я его возьму?! Можно? Можно-можно?!
Контраст неподвижного, сдержанного и значительного во всех смыслах отца с невероятно подвижным, прыгающим вокруг него сыном был настолько комичен, что Чарльз не сдержал смешок.
Главарь протянул руку и в нее тут же лег приклад винтовки, а Пит разом сник, хотя и поглядывал на отца с надеждой. Тот окинул одним оценивающим взглядом винчестер и принюхался к затвору.
- Не стрелял по крайней мере недели три и столько же нечищен. Сэр, вы возите оружие с собой для красоты?
- Это подарок, а я не стреляю из принципа, если вам угодно знать, - Чарльз, как любой мужчина, конечно же, позировал в свое время у зеркала с ружьем и сделал неутешительный вывод – оружие у него в руках не смотрится. Не то что у Красного главаря – того наоборот странно было бы увидеть безоружным.
- Из какого-такого принципа человек мог забраться так далеко на Запад, не выпустив ни единой пули, позвольте спросить? – главарь, не замечая все еще просящего взгляда сына, оперся на луку седла, нагибаясь ниже, к Ксавье.
Чарльз приосанился и погладил тычущуюся ему мордой в плечо лошадь бандита – настал его час.
- Я приехал в Америку, чтобы познакомить людей с чудесным миром синематографа, - со всем полагающимся достоинством ответил он.
- А, кино, - прозвучало небрежно, словно они беседуют в салоне за чашечкой чая о чем-то широко известном. – Что ж, удачи вам в Новом Свете, мистер Ксавье, - прозвучало с плохо скрытым сарказмом. После чего главарь перекинул винтовку сыну и развернул лошадь, оставляя Чарльза в весьма смешанных чувствах.
Мэтр Ксавье, Генри и Пит, послушно укладывающий винтовку туда, где нашел ее, разом вздохнули каждый о своем.
Если бы Чарльз и Генри не отвлеклись, чтобы помочь миссис Смит закрепить тюки. Если бы Пит уже давно не мечтал именно о таком вот винчестере. Если бы в чемодане Чарльза нашлось что-то более подходящее для скрытного хищения винтовки, чем белая простыня. То это была бы совсем другая история.
Городок Истривер был упомянут только на одной единственной, нарисованной от руки карте – по официальным сводкам здесь все еще значились дикие территории. И именно это соблазнило не утратившего во время предыдущих путешествий нездорового романтизма Чарльза. Он искренне считал своим долгом донести до малообразованных и диких людей запада искру света и добра посредством дорогого его сердцу кинопроектора.
Ксавье остался тверд в своем намерении несмотря на саркастическое замечание Красного бандита и более ранние предупреждения соотечественников. Он не отчаялся даже тогда, когда, едва выйдя из дилижанса, случайно наступил на спящего посреди дороги пьяницу. А ведь Чарльз, как и многие люди искусства, в глубине души был весьма суеверен, хоть и старался этого не показывать.
Достопримечательностями Истривер не славился: деревянная, добротно сколоченная, но уже требующая ремонта церковь, облагороженные явно женскими руками домишки и салун, порог которого приходилось менять не реже, чем раз в полгода – протирался от шаркающей походки местных выпивох. Путешествуя, Чарльз многое повидал, но ни дикие обычаи, ни полная антисанитария не оказывали на него такого гнетущего действия, как стойкий запах вечно пьяного пастуха, пропитавший этот город.
Поскольку салун явно был самым посещаемым местом для истриверцев, именно туда Чарльз сразу и отправился. А Генри, еще не вернувшийся к нормальному человеческому цвету после налета, позволил себе укоризненный вздох и потащил чемоданы вслед за господином.
Некоторое время у Ксавье просто не получалось войти – из предусмотрительно двустворчатых дверей постоянно кого-то выбрасывали. Первых двух крайне нетрезвых джентльменов Чарльз вежливо подхватывал и пытался по возможности удобнее устроить на обочине. Третий выкинутый сам обнял Ксавье как родного и попытался заснуть там же, у него на плече. Четвертый наоборот упал Чарльзу в ноги и подниматься категорически отказывался. Пятый…
Словом, когда мэтр Ксавье ухитрился проскочить в салун, он уже знал половину горожан в лицо и не только.
А внутри, в салуне посреди белого дня творилась настоящая вакханалия. Запах навоза, пота, дрянного самогона и, неожиданно, персиков едва не сбил непривычного Чарльза с ног. Люди вокруг – а тут, очевидно, присутствовали все те, кто еще не был выброшен за порог - кричали, не то что-то требуя, не то выражая одобрение, звенело, разбивающееся стекло, трещала мебель. По небольшому возвышению, имитирующему сцену, скакали вульгарно разодетые девицы и пели похабную песенку про ковбоя, то и дело показывая свои панталоны.
Чарльз прислонился к ближайшему столику, обозревая все вокруг себя.
- Сэр!
Ксавье не услышал, оглушенный звуками дикого салуна.
- Сэр! Это был мой бифштекс!
- Что? О, простите великодушно, - и крайне удивленный Чарльз отклеил от задней части своих брюк нечто, напоминающее хорошо промасленную подошву.
- Клаус, запиши на мой счет десять! – рослый, плечистый, бородатый ковбой поднялся, нависая на Ксавье.
- Сожалею, Джим, кредит закрыт! – прокричал ему из-за стойки владелец заведения.
- Я могу вам одолжить, - искренне предложил Чарльз, извлекая бумажник из кармана сюртука.
Ковбой явно хотел сказать ему что-то важное. Даже рукой взмахнул. И опустил ее, в недоумении рассматривая Ксавье.
- Садись, - велел он по своему обыкновению светящемуся дружелюбием Чарльзу. – Пей.
А Чарльз совершил тактическую ошибку каждого случайного посетителя бара – он понюхал содержимое своего стакана. Ради начавшего завязываться знакомства он обязан был выпить это, но понимал, что тут же извергнет все обратно.
- А можно мне воды?
Стакан ковбоя лопнул у него в руке, рядом засмеялась каким-то совсем уж лошадиным смехом девица, а за соседними столами смолкли все разговоры.
- Джимми, - посреди неожиданной тишины, под взглядами всего салуна протянул Чарльзу свою заскорузлую мозолистую ладонь ковбой.
- Чарльз Френ… Чарли.
Рукопожатие состоялось, и остальные посетители салуна потеряли всякий интерес к этому столу.
- Вот так мы и живем, Чак. Когда не пьян даже противно, поэтому пьян всегда. А хочется чего-то большого, светлого, бескрайнего. Как прерия только вот здесь, - постучал кулаком в грудь опрокинувший подряд три стакана самогона Джим, - понимаешь?
- Как ты сказал, большого?! – воодушевился и подскочил на месте все же попробовавший свою выпивку Чарльз. – Так ведь за этим я и приехал! Генри!
Пока Генри возился с аппаратурой, мэтр Ксавье, что называется, проводил арт-подготовку. Чтобы послушать Чарльза даже танцевавшие девушки сделали перерыв, а одна из них, высокая блондинка, явно местная красотка, прижав руки к груди, заворожено смотрела мэтру в самый рот.
- Позвольте представиться, Чарльз, - польщенный таким вниманием Ксавье поклонился девушке и, аккуратно взяв за кончики пальцев, поцеловал ей руку.
С тихим «ах» танцовщица потеряла сознание и упала бы, не подхвати ее Джим.
- Рей-Рей ее зовут, - ответил он вместо девушки. – Вот дьявол! А ты ей понравился!
Чарльз приосанился довольно, даже облизнулся, но тут к нему подошел Генри и шепнул всего два слова: «Экран пропал».
Конечно, личность похитителя установить было нетрудно, ведь полотнище пропало вместе со злополучной винтовкой, но это никак не могло помочь Чарльзу в тот момент – люди хотели своими глазами увидеть все то, о чем он только что рассказывал. И хотели прямо сейчас.
- Господа… господа, у кого-нибудь из вас есть белая простыня? – рискнул спросить Ксавье.
И его чуть действительно не избили. Джим и Рей-Рей вовремя вытащили мэтра из заварушки, и он отделался только оторванным рукавом. А верный Генри просто чудом ухитрился спасти аппарат.
- Что же делать? – бездумная злость истриверцев очень опечалила находившего подход даже к дикарям Чарльза.
- Знаю одно, Чак, такой простыни нет ни у кого в городе, - Джимми отрезал себе полоску жевательного табака, никому больше не предлагая.
Рей-Рей рядом вздохнула, огорченная печалью милого господина.
- Значит я верну ту, что украли, - Ксавье не мог отступить, когда красивая молодая леди смотрела на него с такой надеждой. Это было бы недостойно джентльмена и англичанина.
После долгих уговоров Джим проводил их с Генри до половины пути, дальше не поехал, сославшись на давнюю и взаимную неприязнь к Красному главарю.
Умудрившись все же заблудиться в небольшом лесочке, Чарльз с Генри только к вечеру добрались до стоянки бандитов. Несмотря на фиаско в салуне, мэтр Ксавье был втайне рад возможности снова встретить главаря, тем более что в лагере похоже никто не скрывал лицо под платком. Похититель Чарльзовой простыни и мыслей оказался чрезвычайно хорош собой даже без вороной лошади и шляпы с загнутыми полями. Ксавье то и дело запинался, объясняя цель своего визита, потому что невольно соскальзывал взглядом на загорелую полоску кожи в распахнутом вороте красной рубашки. Кроме того он всегда очень внимательно относился к бритью – борода была для него признаком дикости, у всех кроме портретов предков и Чарльза Дарвина - но рыжеватая щетина главаря особенно в сочетании с ухмылкой оказалась достойна места в музее. В разделе только для совершеннолетних.
Печальный Пит с малиновыми от стыда ушами притащил завернутый в простыню винчестер, и тут выяснилось, что, несмотря на вежливость, обходительность и приятную внешность, бандит остается бандитом.
Чарльз предлагал и деньги, и ценные вещи, но главарь только качал головой и ухмылялся шире – его явно развлекали эти попытки угодить.
Наконец, когда Ксавье уже почти отчаялся, ему было предложено разыграть простыню как приз. Но ни в карты, ни в кости Чарльз не играл, а крокет и скраббл не подходили его противнику. Посередине между развлечениями Старого и Нового света неожиданно оказались шахматы.
- Ты, можешь сесть к костру, мы нескоро закончим, - обратился главарь к Генри, а сам придержал полог своей палатки перед Чарльзом.
Генри никогда не мог своевременно остроумно ответить, поэтому он сжал зубы и отправился, куда следует, хотя ему очень не понравилось то, каким взглядом главарь обшарил чуть наклонившегося перед входом в палатку Чарльза.
Бандиты отнеслись к Генри даже дружелюбно, поделились своим ужином и выпивкой, так что вскоре он уже вовсю рассказывал им об Индийской кухне и голых африканках.
Мэтр Ксавье вышел из палатки, когда уже начало светать. Чарльз выиграл, судя по тому, что подмышкой он держал их будущий экран, но мысли мэтра витали где-то вдалеке от искусства – он в очевидном волнении пригладил волосы и несколько раз проверил, все ли пуговицы застегнуты.
Генри это показалось странным.
@темы: Ё-моё
-
-
28.06.2015 в 20:51-
-
28.06.2015 в 20:54-
-
28.06.2015 в 20:56-
-
28.06.2015 в 21:14-
-
28.06.2015 в 21:17-
-
28.06.2015 в 21:20-
-
28.06.2015 в 21:21-
-
28.06.2015 в 21:52-
-
28.06.2015 в 21:56-
-
28.06.2015 в 22:35Но всё самое интересное ты опять оставила за кадром
-
-
28.06.2015 в 22:42-
-
28.06.2015 в 23:59Отлично они договорились))) Разумеется, в шахматы, а как же!
-
-
29.06.2015 в 21:18-
-
12.07.2015 в 08:36Очень надеюсь на продолжение
-
-
12.07.2015 в 13:29Спасибо вам
-
-
18.09.2015 в 14:25-
-
18.09.2015 в 17:48-
-
01.10.2015 в 14:21-
-
01.10.2015 в 19:56